Король шрамов

– У Леони нет типичной реакции гриша на парем, иначе сейчас она кидалась бы на стены, требуя новой дозы. Однако другие симптомы схожи с эффектом наркотика, и в большом количестве парем способен убить обычного человека, не гриша, – например, послушницу.

– Это не парем, – пробормотала Леони. – Я уверена.

– Мы думали, ты спишь.

– Сплю, – подтвердила Леони. – Вода содержит какое-то агрессивное вещество.

– Выпьешь еще чаю? – спросил Адрик.

Леони кивнула и приподнялась на локтях.

– Я его еще не выделила. Нина, почему ты не рассказала нам сразу, как обнаружила могилы?

– Может, все-таки поспишь? – Нина сделала паузу, вздохнула. Посмотрела на компресс, который держала в ладонях. – Сама не знаю почему. Думаю… Они привели меня к восточным воротам.

– Кто «они»?

Нина кашлянула и аккуратно промокнула лоб Леони влажной тканью.

– Я слышала… голоса мертвых. Все время, пока была в Эллинге.

– Допустим, – осторожно произнесла Леони. – И что именно они говорили?

– Им нужна наша помощь. Моя помощь.

– Наша помощь, – повторил Адрик. – Мертвым.

– Понимаю, звучит так, будто я рехнулась, и все же мы должны попасть на этот завод. И, кажется, я знаю, кто может нам в этом подсобить.

Перед закатом Нина отвела Леони в комнату и уложила в постель. Жар спал, и девушка уже чувствовала себя лучше – еще одно доказательство того, что вода в реке отравлена не паремом. Но отчего волки вели себя так странно и что за вещество содержалось в их слюне? От чего умерла молодая послушница?

Нина собрала на кухне объедки, отнесла их в лес и оставила тарелку под деревом. Глупо, конечно, надеяться, что Трассел придет снова. Скорее всего, угощение слопают какие-нибудь бессовестные грызуны.

Стоя на опушке, Нина смотрела вверх, на холм, где располагался завод. В сгущающихся сумерках свет в его окнах мерцал золотыми огоньками, однако восточное крыло было погружено в темноту. Нине вспомнились сплетенные корни священного ясеня Джеля, вырезанного в стенках резервуара.

Это место отравлено. Она почти физически ощущала вкус этого яда на языке. Но насколько сильно?

* * *

Наутро Нина, к своей радости, обнаружила под дверью записку. Мать-хранительница ожидала ее у себя после утренней молитвы, чтобы обсудить уроки земенского, которые хотела бы брать Ханна. Значит, Ханна все-таки желает узнать больше о своих способностях гриша, пускай даже только для того, чтобы держать их под контролем.

Само собой, Адрику план пришелся не по душе.

– Мы с гораздо большей пользой потратили бы это время на сбор информации здесь и в соседних городах, – недовольно сказал он. – Фьерда готовится к масштабным действиям. Владея нужными сведениями, наши отряды могут перехватить поставку оружия и припасов либо вообще изолировать эту территорию. Если же фьерданцы пронюхают о наших действиях и ускорятся, мы провалим операцию. Нина, ты не представляешь, до чего просто нас раскрыть. Это очень опасная игра.

Нине хотелось кричать и визжать. Она была шпионом Зои Назяленской на Блуждающем острове. Провела год в Кеттердаме, работая на Каза Бреккера. Проникла в сердце Ледового Двора, переодевшись девицей из «Зверинца». Может, с этой конкретной задачей она и столкнулась впервые, но к высоким ставкам на кону ей не привыкать.

– Адрик, я справлюсь, – как можно спокойнее произнесла Нина. – Согласись, Ханна – наш самый ценный источник сведений. Мы сами можем выяснить, что происходит на заводе, не придется привлекать для этого дополнительные силы.

– Что нам вообще известно об этой девчонке?

– Она гриш и очень страдает от этого. Разве мы здесь не для того, чтобы спасать таких, как она?

– Судя по твоим рассказам, она не очень-то хочет, чтобы ее спасали.

– Возможно, я сумею ее переубедить, а заодно получу возможность осмотреть весь монастырь. – Нину и Леони разместили в комнате, примыкающей к кухне и отделенной от основного корпуса, где располагались кельи монахинь. – Из местных на завод пускают только сестер-хранительниц. Я придумаю, как нам туда попасть.

– Никаких действий без моего одобрения, – приказал Адрик. – Кроме того, сначала тебе придется усыпить подозрения Матери-хранительницы.

Оставив Адрика и Леони в конюшне, Нина направилась через двор в часовню и толкнула тяжелую дверь, украшенную затейливым резным узором из переплетенных ветвей ясеня. Ее тотчас окутал сладковатый, чуть отдающий глиной запах бревенчатых стен. Глаза не сразу привыкли к сумраку. Воздух был холодным и неподвижным, на скамьи падал свет ламп и слабые лучи солнца, проникавшие через узкие оконца высоко над трансептом. Ни алтаря, ни иконостаса со святыми; вместо этого нишу апсиды занимало огромное дерево, корни которого простирались до первого ряда скамей. Ясень Джеля, питаемый водами Источника.