Король снов

Почти сразу же цвет морской воды начал меняться с сине-зеленого на все более и более грязно-серый. Это означало, что путешественники вошли в ту часть океана, куда достигало течение Зимра, выносившее с материка огромное количество песка и ила. Огромная река на своем пути в семь тысяч миль длиной поперек Зимроэля переносила на восток колоссальное количество осадочных пород и различного плавучего мусора, а из гигантского, более шестидесяти миль шириной, устья все это выносилось в море, окрашивая мутью воду на много сотен миль от берега. Так что эта перемена цвета воды говорила о том, что город Пилиплок уже недалеко.

И затем наконец-то появился берег Зимроэля. На горизонте ярко засверкал большой, в милю высотой меловой утес, которым оканчивался мыс, ограничивавший устье Зимра чуть севернее Пилиплока.

А собственно город первым удалось разглядеть Гиялорису.

— Ого-го! Пилиплок! — взревел он. — Пилиплок! Пилиплок!

Да, это был Пилиплок.

«А не ожидает ли там нашего появления враждебный флот?» — задумался Деккерет.

На первый взгляд ничего похожего заметно не было. На пути попадались лишь обычные торговые суда, торопившиеся куда-то по своим делам, словно в мире нет и не было никаких тревог, волнений и мятежей. Судя по всему, Мандралиска — если он, конечно, не припас в рукаве какого-нибудь сюрприза — не намеревался препятствовать короналю Маджипура высадиться на берег Зимроэля. В конце концов, оборона всего периметра континента от возможного вторжения была очень сложным делом и, возможно, была не по силам мятежникам. Мандралиска наверняка устроит кордон где-нибудь поближе к Ни-мойе, решил Деккерет.

Гиялорис даже не пытался скрывать восхищения и радости при виде неторопливо приближавшегося своего родного города. Он радостно хлопал в ладоши, размахивал руками.

— Вот и первый город для вас, Деккерет! Взгляните на него хорошенько! Вот это город так город! Что вы скажете, мой лорд?

Что ж, у него были все причины радоваться при виде города своего детства. Но Деккерет, уже побывавший в Пилиплоке во время своей поездки вместе с Акбаликом, знал, какие зрелища его ожидают, и совершенно не разделял восторгов старика Великого адмирала. Он ни в коем случае не считал Пилиплок воплощением городской красоты. Вообще-то любить этот город были в состоянии одни лишь его уроженцы.

А Фулкари, после того как корабли приблизились к берегу, даже на некоторое время лишилась дара речи.

— Я знала, что этот город не особенно красив, — сказала она на ухо Деккерету, когда пришла в себя, — но, Деккерет, все равно… все равно, как ты думаешь, не мог ли этот город спланировать сумасшедший? Какой-нибудь умалишенный математик, влюбленный в собственный безумный план.

Деккерет тоже решил, что город не стал нисколько красивее за двадцать с лишним лет, минувших после того, как он побывал в нем. От центра — прославленной гавани — расходились, словно спицы колеса, одиннадцать больших проспектов, соединявшихся между собой изогнутыми с безошибочной точностью полосами улиц. Каждый квартал имел свою специфику — квартал морских складов, торговый квартал, квартал легкой промышленности, жилые кварталы и так далее, — и каждое здание определенного квартала соответствовало уникальному для этого квартала архитектурному стилю, каждое строение были почти неотличимо похожим на соседа. Стили застройки всех кварталов объединяла между собой лишь одна черта: все здания казались необыкновенно тяжелыми и грубыми, от облика города уставали глаза и становилось тяжело на душе.

— На Сувраэле, где приживаются очень немногие из деревьев или кустов северных континентов — они не могут выдержать нашей жары и яркого солнца, — сказал Динитак, — мы выращиваем все, что может выдержать наш климат: пальмы, уродливые кактусы, даже невзрачные кусты пустынной колючки, чтобы придать городам хоть какое-то подобие красоты. Но здесь, в этом приморском благорастворении воздухов, где прорастет все что угодно, наверное, даже железный гвоздь, добрые жители Пилиплока, кажется, не желают выращивать вообще ничего! — Недовольно покрутив головой, он указал рукой на берег. — Деккерет, вы видите хоть одно растение? Стебель, ветку, лист, цветок? Ничего. Ничего!

— Он весь такой, — сказал Деккерет. — Мостовые, мостовые, мостовые… Дома, дома, дома… Бетон, бетон, бетон… Я помню, что в прошлый приезд видел здесь кустик или два. Уверен, что они давно уже выкорчевали их и залили бетоном те места, где они росли.

— Слава Божеству, мы приехали сюда не как переселенцы! — весело воскликнул Септах Мелайн. — Так что, давайте притворяться, что мы в восторге от этого места, если нас будут спрашивать, и постараемся как можно скорее удрать подальше отсюда.

— Полностью согласна с вами, — подхватила Фулкари.

— Смотрите, — перебил их Деккерет, — а вот это, похоже, встречают нас.