Король снов

— Заслон… — протянул Деккерет, как будто впервые услышал это слово и оно ничего не означало для него. — Умоляю вас, объясните, что это значит: заслон вокруг Ни-мойи?

В больших, с покрасневшими белками глазах Келмага Волвола безошибочно угадывалась искренняя боль. Он непрерывно шевелил всеми четырьмя плечами, будто это должно было помочь ему подобрать слова.

— Мой лорд, это армейское заграждение, за которым находится зона, куда запрещен вход должностным лицам имперского правительства, так как теперь она находится под управлением лорда Гавирала, понтифекса Зимроэля.

— Простите, как вы сказали? — недоуменно фыркнув, вмешался Септах Мелайн. — Понтифекс? Зимроэля?

Его слова заглушил рев Гиялориса:

— Мой лорд, мы сдерем с него, живого, кожу и прибьем к дверям его собственного дворца! Мы…

Деккерет поспешно призвал обоих к спокойствию.

— Понтифекс? — повторил он таким же вопросительным тоном. — Не просто прокуратор, чего хватало его дяде Дантирии Самбайлу, а понтифекс? Понтифекс! Ах, как смело! Просто очаровательно! Значит, он все же не претендует на трон Престимиона? Ему достаточно управлять только западным континентом, нашему новому понтифексу, и он начал с территории вокруг Ни-мойи! Ну что ж, я могу только приветствовать его скромность!

К сожалению, Деккерет слишком поздно вспомнил о том, что скандары не обладают ни малейшим чувством юмора и потому ирония для них абсолютно недоступна. Легкомысленные слова короналя вызвали у Келмага Волвола столь искреннее удивление и даже испуг, что Деккерету пришлось немедленно поклясться, что он на самом деле относится к событиям в Ни-мойе с величайшей серьезностью.

— Который из братьев этот Гавирал? — обратился Деккерет к Септаху Мелайну; тот в последнее время собирал всю имеющуюся информацию о племянниках Дантирии Самбайла.

— Самый старший. Маленький коварный человечек, обладающий некоторым рудиментарным интеллектом. А остальные четверо — самые примитивные животные. И к тому же вечно пьяные.

— Ну, да, — ответил Деккерет, — как и их отец Гавиундар, брат прокуратора. Я однажды встречался с ним. Он приезжал в Замок, когда Престимион был короналем, выпрашивать что-то из родовых владений. Животное — другого слова не подберешь. Огромное, жирное, грубое, мерзкое, вонючее, отвратительное животное.

— Он предал нас в сражении при Стимфиноре в войне с Корсибаром, — мрачно откликнулся Гиялорис. — Тогда Навигорн разнес нашу армию в пух и прах, а Гавиундар и еще один из этих братьев, Гавиад, — они были тогда нашими союзниками — позорно отсиживались в тылу. И теперь его потомки снова пытаются вредить нам!

Деккерет снова обратился к скандару, который казался совсем обескураженным разговором о неизвестных ему сражениях, но всеми силами старался скрыть свое замешательство.

— Прошу вас, расскажите мне обо всем это подробнее. Какие территориальные претензии высказывает этот Гавирал? Он требует себе только Ни-мойю, или это лишь начало?

— Насколько нам известно, — с готовностью начал говорить Келмаг Волвол, — правитель Гавирал — так он себя называет: правитель Гавирал — своим декретом объявил весь этот континент независимым от имперского правительства. Ни-мойя, очевидно, уже находится под его контролем. Теперь он отправил в прилегающие провинции послов, которые должны разъяснять его цели и предлагать принести ему присягу. Вскоре должна быть провозглашена новая конституция. Правитель Гавирал намерен в ближайшее время назначить первого короналя Зимроэля. Предполагается, что им станет один из его братьев.

— А попадалось ли вам имя некоего Мандралиски? — спросил Деккерет. — Существует ли какая-нибудь связь между всем происходящим и этим человеком?

— Его подпись стояла под воззванием, которое мы получили, — сообщил Келмаг Волвол. — Да, граф Мандралиска Зимроэльский, верховный советник его величества правителя Гавирала.

— Ишь ты, граф… — пробормотал Септах Мелайн. — Ничего себе! Граф Мандралиска! Верховный советник его величества правителя понтифекса Гавирала! Он успел проделать длинный путь с тех пор, когда стоял за креслом прокуратора и пробовал вино, которое ему подавали, чтобы узнать, не отравлено ли оно. Прыткий парень!

16

— Вы вызывали меня, ваша светлость? — спросил Тастейн.

Мандралиска чуть заметно кивнул.

— Приведите ко мне меняющего форму, если вас не затруднит, мой добрый герцог.

— Но он уехал, господин.

— Уехал? Уехал?!

Мандралиска почувствовал, как его захлестнула волна ярости и тревоги, настолько мощная, что он сам поразился ее силе. Это продолжалось всего один миг, но в этот миг ему показалось, что его куда-то несет по воздуху неодолимая сила урагана. Реакция на раздражение настораживала его своей чрезмерностью; к тому же он был недоволен тем, что в последние дни такие неконтролируемые вспышки повторялись слишком часто.

Он ненавидел эти мгновения душевной неустойчивости, похожей на головокружение, которые стали случаться с ним в последнее время. Он ненавидел себя за то, что поддается им. Это был признак слабости.

Мальчишка тоже может заметить, что с ним происходит. Он наблюдательный.