Король-Солнце Людовик XIV и его прекрасные дамы

Когда побег раскрылся, родня принцессы во избежание позора была вынуждена дать согласие на этот брак, и какой-то ночью 1632 года состоялось тайное бракосочетание влюбленных. То ли в качестве наказания позволившей совратить себя девице, то ли в отместку враждебной династии, Лотарингский дом не дал за Маргаритой в приданое ни гроша. Людовик же ХIII упорствовал в своем несогласии даже после того, как беглую пару, на сей раз средь бела дня, обвенчал епископ Маленский, и приказал признать это бракосочетание недействительным. Король смягчился лишь на смертном одре, и супругов вновь обвенчали в Медоне, причем неоднократная новобрачная, стоя перед алтарем, рыдала в три ручья, ибо считала, что прожила прошедшее десятилетие во грехе. Из родившихся в этом браке пятерых детей выжили три дочери. Забегая вперед, скажем, что великая мадемуазель по необходимости была вынуждена общаться как с мачехой, так и со сводными сестрами, но мнения о них была невысокого, считая, что девицы были столь же недалекими, как и их скудоумная маменька.

Все дочери Гастона получили довольно поверхностное образование, типичное для высокородных принцесс того времени. Однако если три младшенькие, как показало будущее, ограничили свою роль в жизни безмятежным существованием под сенью короны венценосного супруга и обеспечением оной короны наследниками, великая мадемуазель с младых ногтей глубоко осознала ту ответственность, которую накладывало на нее положение внучки легендарного государя Генриха IV. Стоит отметить, что впоследствии ее комната в любимом замке была украшена генеалогическими древами принцев крови, и она никогда ни единым словом, ни малейшим жестом не позволяла себе опуститься до уровня особ ниже ее по рождению. Ее целью в жизни сызмала был трон, да не какой-нибудь, а первейший в Европе.

Когда великой мадемуазель исполнилось одиннадцать лет, Анна Австрийская родила долгожданного наследника короны, что привело принцессу в восторг. Она постоянно крутилась возле колыбели Людовика, восторгалась царственным младенцем и называла его не иначе, как «мой муженек». Это сильно обеспокоило Ришелье, приказавшего отлучить девочку от королевской колыбели. Он слишком хорошо знал устремления ее отца; к тому же, воспитанная своим окружением в духе противостояния королевской власти, Анна-Мария в детстве имела обыкновение в присутствии кардинала распевать уличные песенки, высмеивавшие его преосвященство. Дабы смягчить огорчение девочки, Анна Австрийская сказала ей, что дофин слишком мал, но она непременно выйдет замуж за ее брата, испанского короля. Однако мысль стать королевой Франции крепко засела в уме великой мадемуазель, и она отныне сравнивала положение всех претендентов на ее руку с возможностью разделять с супругом трон Франции.

Осознавая свое особое высокое положение, Анна-Мария равным образом уразумела, что оно также предъявляет к ней соответствующие требования, т. е. принцесса должна показать себя достойной своего ранга. По-видимому, те сильнейшие надежды, которые Гастон и его первая жена возлагали на рождение ребенка именно мужского пола, каким-то образом проникли в подсознание зачатого дитяти, и у великой мадемуазель постепенно сформировался образ мышления и поведения взрослого мужчины, чего, надо сказать, частенько не хватало ее отцу. Войдя в соответствующий возраст, девица начиталась столь популярных в то время рыцарских романов и окончательно усвоила кодекс чести литературных монархов. Неудивительно, что она заказала свой портрет в шлеме и доспехах Минервы, богини войны и государственной мудрости.

Известно, что принцессы всегда являются в политике не чем иным, как выгодным товаром, который монархи используют в своих целях, совершенно не обращая внимания на пожелания достигшей брачного возраста девушки. Трудно сказать, отчего эту вечную невесту постигла столь незавидная судьба, – то ли властители Франции не желали лишаться ее состояния, в особенности обширных земель, то ли в ходе смуты Фронды, совпавшей с молодостью героини нашего рассказа, некогда было заниматься браком этой особы, то ли она умышленно отвергала всех претендентов, не теряя шальной надежды стать королевой своего отечества, – но Анна-Мария так и осталась навсегда девицей на выданье. Вообще, брачную судьбу отпрысков королевской крови обычно решали очень рано, нередки были случаи помолвки между маленькими несмышлеными детьми, так что в желающих заполучить великую мадемуазель вместе с ее роскошным приданым недостатка не было чуть ли не с ее детских лет.

Ей стукнуло семнадцать, когда у испанского короля Филиппа IV, в ту пору воевавшего против Франции, скончалась супруга, королева Елизавета, приходившаяся, между прочим, Анне-Марии родной теткой. Тут же возникла идея положить межгосударственной розне конец, выдав за вдовца великую мадемуазель. Тем не менее король предпочел ей австрийскую эрцгерцогиню, но великая мадемуазель ни капельки не расстроилась: