Король Сомбра: Тьма двух миров (СИ)

Стражи медлили, не каждый день видишь паникующих инквизиторов, тех самых, жутких и страшных, отправлявших в былые времена без суда и следствия на каторгу в кристальные пещеры. Помедлив еще немного, стражи быстро навели порядок. Виновниками оказались двое у стены и один из бесстрашных предателей, забившийся под стол.

-- Верховный инквизитор, -- обратился к Паше пони, бросившийся бежать, -- прошу простить мое поведение, я думал вы нас всех в расход пустите.

-- Так и быть. Ты хотя бы быстро соображаешь, но чтобы подобное больше не повторялось! А теперь приведите ко мне этот мусор! -- На троих бывших инквизиторов было жалко смотреть, они буквально дрожали от страха.

--Я даю вам последний шанс. Сохраните хотя бы свое достоинство! -- Паша смотрел на арестантов даже без тени гнева.

Пони, прятавшийся под столом, открыл было рот, когда арестованный единорог попытался атаковать Верховного инквизитора, используя рог как колющее оружие. Паша легко поймал арестанта телекинезом, подбросив к потолку. Единорог с грохотом ударился о потолок кабинета и также эффектно обрушился вниз, на полу его ждала еще одна пытка. Один из стражей вколол кинжал под переднюю ногу, серьезно искалечив единорога.

-- Поставьте его в ряд с остальным огребьем.

Шипящего от боли арестанта, стражи бесцеремонно швырнули к остальным.

-- Вы сами решили встать на этот путь. За преступления против короны вы приговариваетесь к высшей мере.

-- О, верховный, смилуйтесь, пощадите... -- пытался вымолвить один из арестантов.

Паша не слушал. Алебарда, подхваченная его телекинетическим полем, полетела в сторону молящего. Мгновение спустя голова арестанта подкатилась к копытам Верховного инквизитора.

-- Обезглавьте остальных. Головы посадите на пики и принесите их на королевский балкон. Я выйду с речью.

Цивилизованная не публичная казнь занимает какое-то время. Арестантов отводят в специально отведенный подвал. Там же и одевали головы на пики или проводили другие не самые приятные процедуры, но необходимые для устрашения пони, или, наоборот, для публичного отчета о казни закоренелого преступника. К примеру, распотрошенное тело убийцы красноречиво напоминало не только о проделанной инквизиторами работе, но и о последствиях нарушения законов. Таких случаев за тысячу лет вряд ли наберется больше десятка, даже Сомбра не баловал пони подобным зрелищем, но подвал содержался в образцовом порядке, всегда готовый к приему новых посетителей.

Через час принесли головы. Глашатаи уже объявили о предстоящем выступлении верховного инквизитора, поэтому на площади перед королевским балконом уже собралась толпа. Паша спиной чувствовал настроение толпы. В последние годы инквизиторы были распущены за ненадобностью, но пони слишком хорошо их помнили. Выступление Верховного инквизитора не сулит им ничего хорошего. Слишком уж часто слова его предшественника несли в семьи пони беды и страдания. Паша шумно выдохнул и вышел на балкон. Следом вышли семеро стражей с головами на пиках.

-- Жители Кристальной империи! -- Паша уже овладел "Кантерлостким гласом" , поэтому его слышал каждый на огромной площади. Пони неохотно поднимали головы, чтобы услышать новый кошмар. -- Эти инквизиторы выбрали путь, по которому они поставили себя выше законов Кристальной империи, выше Короля, выше вас всех. Вот результат их выбора! Я надеюсь, те из вас, кого выберут на их места, проявят больше уважения к нашим законам!

С этими словами на балкон вышли двое новых инквизиторов. Толпа молчала. Паша помнил из отчетов. Все слова Верховного инквизитора оканчивались именно молчанием.

-- Хорошая речь, -- подошел заместитель. -- Вы, Паша, как всегда на высоте.

-- Богнагок, оставь свою лесть при себе. Скажи лучше, есть ли новые дела?

-- Да, три новых дела, одно...

-- Вот и раздай их новичкам и проконтролируй их работу. Остальным объяви, если у них немного дел, то пусть берут выходной. А меня вообще не беспокоить.

-- Как долго?

-- Если не будет очень важных дел, то два дня. А теперь ступай.

***

Войдя в свои покои, Паша застал Лиру, играющую что-то ну совершенно печальное, наводящее непереносимую тоску. Каждая струна выдавала максимум скорби, а каждая нота наполняла комнату почти осязаемым отчаянием.

-- Лира, это что за кошмар?

Единорожка отложила инструмент.

-- Прости, это плач сестер. Паша! Что с тобой? На тебе лица нет!

-- Ага, а как ты будешь выглядеть, после пары часов пыток и казни одного из предателей?

-- Ты... кого-то... -- голос Лиры задрожал.

-- Да, нескольких инквизиторов. Я с ними два месяца работал. И все это время они наполняли шахты невиновными. Нам теперь... Неважно. Я пойду мыться.

-- Те... тебе поиграть?

-- Да, но только не плач сестер.