Король среди ветвей

Поскольку Король не способен вынести мысль о том, что супруга его и племянник - любовники, он снова отдал ее под защиту Тристана. Это способ показать себе, что они неповинны, а сам он мудр, - ибо будь они повинны, Король оказался бы дурнем, позволив им оставаться наедине. Все утро и все послеполуденные часы Король охотится в лесу, а между тем Тристан сопровождает Королеву повсюду. Он гуляет с нею по саду, взбирается по винтовым лестницам, ведущим в ее башенный покой. Освину запрещено, под страхом тюремного заточения, находиться в ее присутствии. В первые часы вечера Тристан возвращает Изольду Королю. Король с Королевой удаляются рано. Ночью из королевской опочивальни до меня доносятся клики любовных сражений.

Всякому, кто дурно отзовется о Тристане или Королеве, грозит ныне изгнание.

И именно сейчас, когда Королеве и Тристану следовало бы проявлять особую осторожность, они ведут себя так, словно  доверие Короля, его беззаботная веселость обманули их. Они обмениваются полными томления взорами, вспыхивают и бледнеют, появляются, утомленные и разнеженные, из потаенных покоев. Когда Тристан передает Королеву Королю, лицо молодого человека полнится нежной грустью. Королева, выступая рядом с Королем, оглядывается в поисках Тристана, ловит его взгляд. С ума они посходили, что ли? Начинает казаться, будто они стараются подстрекнуть Короля к тому, чтобы тот покарал их. Возможно ли, что это его неизменно веселое настроение, упрямое неведение обмана, выводит их из себя, подталкивая к открытым выражениям любви? Не кажется ли им, будто Король искушает их - давайте-ка, посмотрите, сколь многое он способен снести? Или все дело в том, что они, влекомые неодолимой силой, о Короле и вовсе забыли?

Право же, они заходят слишком далеко. Неужто у них совсем не осталось разума? Не осталось стыда? Король уехал на два дня. Объявил, что проведет две ночи в одном из своих охотничьих домиков и вернется только на третий день; вверил, в присутствии Совета, Королеву заботам Тристана. Целый день они расхаживали, точно любовники, выискивая укромные уголки. Один из слуг видел Королеву с Тристаном выходящими на утренней заре из той расположенной в основании ее башни двери, что ведет в королевин сад. Во время обеда они сидят бок о бок за королевским столом; Тристан позволяет своей ладони скользить по ее, и шея Королевы - над золотой пряжкой, держащей блестящую зеленую мантию, - заливается краской. Все, страшась королевского гнева, отводят глаза, сконфуженные и будто бы ничего не заметившие. Освин холодно взирает на них. Едва ли не слышно, как в верхней темнице юго-восточной башни лязгают цепи Модора.

Западня! То была западня? Посреди ночи Король разбудил меня, положив на плечо руку, отблеск свечного пламени горел на его щеке. Он возвратился один, тайком, ночью. Я никогда не замыкаю дверь, чтобы Король мог, если сон бежит его, поднять меня. Ему приснилось в охотничьем домике, будто дикий вепрь пропорол Изольде бок. Я торопливо поднялся, нащупал в шаткой тьме одежду и пояс с мечом и последовал за Королем в его опочивальню. Медленно отвел он забряцавшую кольцами завесу. Выдвинул перед собой свечу. Постель была пуста.

Король знаком велел мне следовать за ним. По винтовой лестнице мы поднялись в женские покои; стражник пропустил нас в большую залу с занавешенными, предназначенными для камеристок Королевы постелями вдоль стен. Там и сям на покрытом тростником полу лежали под лоскутными одеялами служанки. Небольшой,  смежный с залой покой служил Королеве личной спальней. Если не считать кровати и одежного сундука, в комнате этой также было пусто.

Мы спустились в замковый двор, пересекли его, направляясь к северо-восточной башне, и поднялись в парадную спальню Королевы. Король отпер большим ключом дверь. Темные столбики ложа с золоченым деревянным лебедем наверху мерцали в лунном свете. На покрывале лежал шитый золотом шелковый кушак. Темной лестницей мы спустились на первый этаж - в кладовую с запертыми сундуками, - и вышли через узкую дверь в сад Королевы. Перешли его посыпанными песком тропками - поблескивающий павлин недолгое время бежал перед нами, а после исчез. Король отступив за древесный ствол, заглянул в нишу с покрытыми дерном скамьями, резко поворотился, услышав шорох, с которым метнулась мимо него крыса. Дойдя до арочного прохода в зеленой изгороди, он извлек меч и провел меня лабиринтом шпалер к рощице плодовых деревьев. Все пребывало в неподвижности под светом луны.

Мы вернулись через сад и двор замка к срединной его цитадели. На ведущих к главной зале широких ступенях спала черная курица. Сквозь арочный проход я последовал за Королем к винтовой лестнице. Я думал, что мы идем в мою спальню, однако Король остановился перед дверью Тристана. И, открыв ее еще одним железным ключом, вошел внутрь.

Завесы вкруг ложа Тристана были задернуты. На верхушке каждого из столбиков сидело по вырезанному из дерева соколу с золочеными клювами и крыльями. Король, подняв свечу и кивком велев мне следовать за ним, приблизился к постели и отвел завесу.