Король, у которого не было сердца

Карниз со шторой, которая завешивала окно и защищала комнату от солнечных лучей, шумно рухнул на пол, оставив большую дыру в стене.

– А что это за место? – снова спросила Грэйс.

– Не знаю, это ты его выбрала.

Самира крепко сжала её пальцы своими.

– Я? – Грэйс недоверчиво хмыкнула. – Странно, никогда не была здесь раньше.

– Это твоё убежище.

– Подозрительно ненадёжное убежище – разваливается на части.

Одна ножка стола надломилась, и он закачался.

– Может быть, тогда уйдём отсюда?

Грэйс не понравилась эта идея.

– Нет, – сказала она и принялась подгребать под себя одеяло, – я и так уже долго шла, я устала, я хочу остаться здесь.

Самира отвернулась и задумалась. Под её взглядом провалилась доска пола, а вслед за ней ещё одна.

– Есть ведь и другие хорошие места, – сообщила Самира как бы сама себе, – я могла бы отвести тебя туда.

Грэйс замотала головой:

– А это твой огонёк был? Зелёный такой? Он привёл меня сюда.

– Нет, не мой.

У кровати, на которой они сидели, сломались сразу все четыре ножки, и девушки рухнули на пол. Грэйс начала смеяться, но тут же спохватилась и попыталась выдернуть руку из крепкой хватки Самиры.

– Я хочу, чтобы ты ушла, – сказала она грозно.

Самира замотала головой. Тогда Грэйс вскочила с кровати и потащила её к двери, перепрыгивая по немногочисленным уцелевшим доскам. Интересно, что будет, когда пол совсем исчезнет?

– Или ты пойдёшь со мной, или я останусь здесь, – заявила Самира.

– Нет! – Грэйс толкнула её. – Я не хочу быть здесь с тобой, уходи!

Самира прищурилась и влепила Грэйс звонкую пощёчину.

– Я останусь!

– Ты уйдёшь!

Дверь со скрипом слетела с петель. Грэйс попыталась вытолкать Самиру наружу, но та упрямо вцепилась пальцами в дверной косяк и уселась на пол прямо у порога.

– Хорошо. – Грэйс опустилась рядом. Она очень устала, бессмысленная борьба забрала последние силы.

В центре комнаты – там, где стояла кровать, – обвалилась крыша.

– Может, вместе уйдём отсюда? – тихо спросила Самира без особой надежды в голосе. Наверное, она и не ожидала, что Грэйс откликнется на зов. Уселась поудобнее и оперлась спиной о стену.

– Зачем мне это?

– Нас ждут.

Грэйс резко мотнула головой.

– Меня никто не ждёт, – шёпотом поведала она.

– Это не так, – мягко возразила Самира.

– Ты целовалась с Джеком.

Самира вздрогнула:

– Откуда ты знаешь?

– Я всегда знаю, когда Джек целовался с кем-то. Ну или спал. – Грэйс вздрогнула. – Он спал с тобой?

– Нет.

– Значит, просто целовался. Я всегда знаю, да. Он после этого выглядит по-особенному. А ещё у него был твой запах.

Грэйс так сильно хотелось вернуться на мягкую кровать и закутаться в одеяло, но теперь там не было места из-за огромного куска крыши.

– Я сама поцеловала его.

Самира в отчаянии стукнула кулаком по полу. В этом месте образовалась дыра, от которой стали расползаться трещины.

– Джек хорошо целуется, – задумчиво протянула Грэйс. Она попыталась улечься прямо тут, но Самира схватила её за плечи и вернула в вертикальное положение. – Тебе понравилось?

– Ты его любишь? – шёпотом спросила Самира.

Наверное, ответ на этот вопрос лишит её остатков сил. Это хорошо, тогда Сэми придётся разрешить ей поспать.

– Не знаю, – Грэйс беспомощно развела руками. – Это как хроническая боль. Она так долго со мной, что я уже не понимаю: то ли я привыкла, то ли боль притупилась.

– Может быть, нужно сказать ему? – посоветовала Самира.

– О, он знает, – заверила Грэйс. – Хоть и притворяется глухим всякий раз.

Оконное стекло разлетелось вдребезги, засыпав осколками то, что осталось от комнаты.

– Пожалуйста, давай уйдём. – Самира придвинулась поближе и попыталась взять её за руку, но Грэйс отшатнулась.

– Я не могу, – захныкала она.

– Почему?

Грэйс ещё раз попыталась лечь, но ей снова не позволили.

– Потому что это не нужно.

– Почему?

Сэми глупая, она не понимает очевидные вещи.

– Потому что меня вообще не должно быть! – изо всех сил крикнула Грэйс.

Самира влепила ей ещё одну пощёчину.

– Если бы не я, – уже тихо продолжила Грэйс, потирая щёку, – все были бы намного счастливее. Отец был бы счастлив, и ты тоже, потому что он был бы у тебя. Твоя мама. Без меня было бы лучше, понимаешь?

Она так хотела, чтобы Сэми поняла, но та упрямо замотала головой.

– У меня было чудесное детство, – сказала Грэйс. – Отец замечательный, он любил меня, он всё для меня делал. Он одновременно мой наставник и самый лучший друг, и я очень тоскую по нему. Иногда – редко, но я помню все эти моменты – он странно смотрел на меня, как-то по-другому. Я хорошо понимаю его, безошибочно угадываю настроение, знаю, когда его нужно пожалеть, рассмешить, когда накормить чем-то сладким, а когда просто оставить одного. Но я только теперь смогла разгадать, что таилось в том его взгляде.

– Что?

Грэйс показалось, что её разум слишком проясняется, и это ей не понравилось.

– Сожаление. Он жалел о другой жизни, которой лишился из-за меня. Сэми, уходи.

Самира кивнула.

– Смотри, что у меня есть. – Она достала из складок юбки что-то сморщенное и совсем несимпатичное.

– Что это? – спросила Грэйс, нерешительно протянув руку.

– Это финик. Там ещё орешек внутри, – ответила Самира.

– Тот самый?

– Ага.