Король уныния

Всплеск вожделения пересилил мое желание продлить этот момент, и я отстранился, впитывая в себя вид ее припухших губ и опьяненного взгляда. Пряди волос падали из ее беспорядочного пучка, а лицо и грудь украшал клубничный румянец.

Я никогда не видел никого более совершенного.

Такая чертовски красивая и такая чертовски моя.

Я наклонился и захватил ее рот в еще один затяжной поцелуй.

— Я знаю одно место.

Мы со Слоан едва успели войти, как первый предмет одежды упал на пол моей гостиной.

Дорога до моего дома была короткой, но эти десять минут показались мне вечностью, когда она сидела там, красивая, желающая и желанная. Если бы мы проехали еще один красный сигнал светофора или зазевавшегося пешехода, я мог бы разбить машину от сексуальной неудовлетворенности.

Но мы успели, и воздух гудел от нетерпения, пока мы раздевали друг друга догола.

Платье. Туфли. Рубашка и брюки.

Я расстегнул ее лифчик и отбросил его в сторону. Она стянула с меня боксеры, и я отбросил их за спину.

В нашем желании не было ни смысла, ни причины, но когда последний шов одежды соскользнул с ее тела, мне стало наплевать и на смысл, и на причину.

Лунный свет проникал сквозь окна на изгибы Слоан, создавая тени под ее грудью и серебристо рассыпаясь по плечам.

Длинные ноги. Кремовая кожа. Волосы, бледно поблескивающие под поцелуем луны. Она выглядела как сошедшая на землю богиня, но самым прекрасным в ней было не лицо и не обнаженное тело.

Самое прекрасное за этим было доверие.

Она стояла здесь, в моем доме, обнаженная и уязвимая, и я не был настолько глуп, чтобы принимать этот момент как должное.

Губы Слоан раскрылись, когда моя рука скользнула по ее плечу и вверх по шее, чтобы прикоснуться к ее голове. Они были взъерошены, но все еще оставались нетронутыми после наших предыдущих занятий, и в моем нутре вспыхнуло желание увидеть, как они рассыпаются по ее коже.

— Распусти волосы, Слоан, — тихо сказал я.

Я ожидал колебаний, но ее глаза не отрывались от моих, когда она потянулась вверх и медленно снимала шпильки, удерживавшие пряди в целости. Волосы распустились, локон за локоном, пока не рассыпались водопадом бледного шелка вокруг ее лица. Кончики волос задевали ее грудь, и мне стало трудно дышать от давления в легких.

Каждый раз, когда я думал, что она не может стать более совершенной, она доказывала, что я ошибаюсь.

— Хорошая девочка. — Я собрал ее волосы в кулак и откинул голову назад. Ее грудь быстро вздымалась и опускалась, и на моих губах появилась небольшая улыбка. — Мне больше нравится, когда они намотаны на мой кулак.

Воздух сместился, пьянящее предвкушение переросло в дикое, ничем не сдерживаемое вожделение.

Слоан задыхалась, когда я прижимал ее к стене, как тогда в клубе, только в этот раз рядом не было никого, кто мог бы увидеть, как я раздвигаю ее бедра коленом, или услышать стон, который она издала, когда мои пальцы коснулись ее киски.

Каждый мускул напрягся, а мой член болезненно запульсировал. Блять.

Она была мокрой, такой мокрой, что я мог бы легко войти в нее прямо сейчас без особых усилий, но я не для того зашел настолько далеко, чтобы вот так проскочить лучшую часть.

Я люблю поиграть перед едой.

— С тебя уже капает, Луна, — промурлыкал я, лениво проводя большим пальцем по ее клитору. Я довольно улыбнулся, когда ее спина выгнулась в такт очередному вздоху. — Мы едва начали.

Ее глаза снова затрепетали, и она бросила на меня прищуренный взгляд.

— Ты так и будешь говорить или закончишь начатое?

В моей груди поднялся гулкий смех. Вот это моя девочка. Слоан не была бы Слоан без своего острого язычка, даже когда она была прижата ко мне обнаженной.

— Я всегда заканчиваю то, что начинаю. — Я крепко сжал в кулак ее волосы и еще раз потянул. Ее голова откинулась, обнажив горло, и по телу пробежала мелкая дрожь, когда я провел ртом по нежной длине ее шеи.

Постепенно я покрывал ее кожу поцелуями, пока не достиг трепета ее пульса. Я сделал паузу, смакуя эту находку, а затем просунул в нее два пальца и крепко прижал большой палец к ее клитору.

Ее пульс зашкаливал.

— О Боже! — бедра Слоан дернулись, и с ее губ сорвался истошный крик, когда я протолкнул пальцы глубже. Ее ногти прочертили глубокие полумесяцы на моих плечах, но жжение лишь усилило мое удовольствие. Мне нравилось видеть ее такой. Дикой, раскованной и такой чертовски красивой, что у меня защемило сердце. — Ксавьер, я… это… ах.

Ее слова сменились нечленораздельными стонами и хныканьем, пока я трахал пальцами ее маленькую сладкую киску. Она извивалась так сильно, что мне пришлось отпустить ее волосы и прижать к себе свободной рукой.

Я обхватил ее горло, не настолько, чтобы причинить боль, но достаточно, чтобы она не смогла оттолкнуть меня, когда дрожь сотрясала ее тело.

Мой член был таким твердым, что казалось, кожа на нем вот-вот лопнет. Я не прикасался к нему, но мне и не нужно было этого делать, достаточно было прикоснуться к Слоан.