Король в жёлтом

Мимо прошла компания мужчин, и ему казалось, что он жал руки и много смеялся, и что все были очень остроумными. Клиффорд, возникший напротив, клялся в вечной преданности своему приятелю Селби. Казалось, там были и другие люди, то ли сидевшие рядом, то ли непрерывным потоком проплывавшие мимо. Шуршание юбок по натёртому полу, аромат роз, шелест вееров, мягкое прикосновение рук, смех, звучавший всё тише и тише. Комната была словно в тумане. Потом вдруг все предметы стали до боли отчётливыми, только формы и лица искривились, а голоса зазвучали пронзительней. Он встал, спокойный и серьёзный, на миг полностью взяв себя в руки. Но он был очень пьян, и, понимая это, стал таким настороженным и бдительным, таким подозрительным, как если бы сам хотел у себя что-то украсть. Тем временем Клиффорд подставил голову под струю холодной воды и вышел на свежий воздух изрядно подшофе — так и не догадываясь, что его товарищ пьян. Какое-то время Селби держал себя под контролем. Только лицо было чуть бледнее обычного, чуть напряжённей, движения — немного замедленными, а речь — более вычурной. В полночь он оставил Клиффорда мирно спать в чьём-то кресле с длинной замшевой перчаткой в руках и пушистым боа вокруг шеи, которое охраняло его горло от сквозняков. Селби вышел в холл, спустился по лестнице и очутился на тротуаре неизвестного ему квартала. Машинально он взглянул на название улицы. Оно тоже было незнакомым. Он повернулся и направил свои стопы к огням в конце улицы. Они оказались дальше, чем Селби рассчитывал, и к концу долгого путешествия он пришёл к выводу, что его глаза таинственным образом исчезли с положенного им места и переместились на виски по обе стороны головы, как у птиц. С горечью подумав о неудобствах, которые принесёт ему подобная трансформация, он попробовал по-куриному вывернуть голову, чтобы проверить подвижность шеи. Потом его охватило невыразимое отчаяние — на глаза навернулись слёзы, сердце заныло, и он врезался в дерево. Это привело его в чувство, и, успокоив разбушевавшийся гироскоп в груди, он подобрал шляпу и быстрым шагом отправился дальше. Губы были искривлены и белы, зубы — крепко стиснуты. Он уверенно держался курса, отклоняясь лишь самую малость, и, спустя бесконечность, очутился возле череды экипажей. Его раздражали яркие фонари, красные, жёлтые и зелёные, и он подумал, как приятно было бы разбить их тростью, но, подавив желание, двинулся дальше. Позже ему в голову пришла мысль, что неплохо было бы нанять экипаж, и с этим намерением он повернул назад, но извозчики уже казались такими далёкими, а огни — такими яркими, что он оставил эту затею и, собравшись с мыслями, огляделся.

Справа от него выросла тень — массивная, огромная, неясная. Он узнал Триумфальную арку и мрачно пригрозил ей тростью. Её габариты рассердили юношу. Казалось, она слишком большая. Потом он услышал, как что-то со стуком упало на мостовую, и прикинул, что это была его трость, но данный факт уже не имел большого значения. Когда он взял себя в руки и восстановил контроль над правой ногой, которая проявляла признаки неподчинения, то понял, что проходит площадь Конкорд с такой скоростью, что мог бы очутиться в госпитале святой Магдалины. Так дело не пойдёт. Он резко свернул направо, пересёк мост, рысцой прошёл мимо Бурбонского дворца и выкатился на бульвар Сен-Жермен. Всё было в порядке, вот только Военное министерство оскорбляло его своими размерами, а ещё ему не хватало трости, которой так здорово было бы провести по железным перилам. Однако ему пришло в голову, что это можно проделать и со шляпой, но когда он её отыскал, то уже забыл, зачем она ему понадобилась, и торжественно водрузил обратно на голову. Затем ему пришлось бороться с безудержным желанием сесть и расплакаться. В таком расположении духа Селби вышел на улицу Ренн, но там он погрузился в созерцание дракона, который поддерживал балкон во Дворе Дракона; время летело незаметно, пока он не вспомнил, что у него здесь нет дел, и отправился дальше. Шёл он медленно. Желание сесть и расплакаться уступило место стремлению к одиночеству и глубокой задумчивости. Но тут правая нога отказалась повиноваться, обошла с фланга и напала на левую, и Селби повалился на деревянный щит, который, как оказалось, преграждал ему путь. Он попытался обойти его, но улица была перекрыта. Потом он заметил красный фонарь, стоящий за ограждением на груде брусчатки. Вот тебе новости. Как же он попадёт домой, если бульвар перекрыт? Но он был не на бульваре. Предательская правая нога заставила его пойти в обход, поэтому позади него находился бульвар с бесконечной чередой фонарей, а перед ним — маленькая заброшенная улочка с грудами земли, брусчатки и камней. Он взглянул наверх. На ограждении большими кричащими буквами было написано:

RUE BARRÉE