Король волшебников

Куда идти, он понятия не имел — прочесывал одну комнату за другой, вот и все. Вдали дважды громыхнули пушки «Мунтжака». В одном из залов, среди обломков красивой мебели, Бингл и Джулия сдерживали кучу солдат. Волшебный меч Бингла работал как машина, оставляя в воздухе неоновые следы, а сам он, похоже, пребывал в боевом экстазе: рубаха на нем промокла от пота, но лицо с сощуренными глазами оставалось совершенно спокойным.

Джулия, вот кто наводил ужас. Либо она прибегла к неизвестным Квентину оборотным чарам, либо то нечеловеческое, что в ней таилось, вылезло на поверхность. Квентин с трудом узнал ее: она стала выше на хороших шесть дюймов и вся фосфоресцировала серебром. Дралась она голыми руками; когда у кого-то хватало ума ткнуть в нее копьем, Джулия перехватывала древко и начинала, как в замедленной съемке, колошматить копейщика и прочих, кто подвернется. Наконечники просто соскальзывали с нее.

Видя, что в помощи она не нуждается, Квентин поднялся еще на один этаж, открыл пинком одну из дверей, и выкатившийся оттуда огненный шар едва не убил его.

Кто-то закачал в эту конструкцию уйму энергии. Пламя долго лизало заговоренного Квентина; когда оно наконец угасло, он весь дымился, однако не пострадал.

Затемненная комната, которую так хорошо охраняли, служила библиотекой. В ней, за письменным столом с двумя лампами, сидел скелет в хорошем коричневом костюме. Не совсем скелет — высохшая плоть на нем сохранилась, — но точно мертвец.

Книжные полки, по которым прошелся огонь, потрескивали. Труп смотрел на Квентина глазами, похожими на сухие орехи.

— Нет? — произнес наконец мертвец, как неисправный динамик, — голосовых связок у него, видимо, почти не осталось, но некая сверхъестественная сила позволила ему пережить срок годности. — Больше я никаких чар не знаю.

Сухой рот покойника не полностью скрывал зубы. Смотреть на это было не слишком приятно, но зла Квентин почему-то на него не держал. В чем, собственно, дело? Зачем было так вырываться вперед? А, да, вспомнил. Он все это начал, ему и заканчивать. Предстоит последний, решительный бой.

Труп тем временем конвульсивно метнул в него нож. Квентин невольно пригнулся, хотя нож не прошел даже рядом и улетел в открытую дверь.

— Теперь точно все, — сказал труп и даже вздохнул вроде бы.

— Где ключ? — спросил Квентин. — Он ведь у тебя, да? — А вдруг нет, мелькнула страшная мысль.

— Я вообще не знаю, зачем здесь сижу. — Труп подвинул к нему деревянную шкатулку. Кожа у него на костяшках облезла, как на подлокотниках старого кресла. — Раньше он дочкин был.

— Дочкин, значит. Ты сам-то кто?

— А ты не знаешь? — Труп, покорившийся судьбе вопреки всем ожиданиям, вздохнул снова. Дышать ему, по всей видимости, больше не требовалось, но кожистая грудь еще впускала и выпускала воздух, как кузнечные мехи. — Я думал, все знают.

Квентин, перестав двигаться, осознал, что весь взмок от пота.

— Хочешь сказать, что ты — это он? Тот вдовец из сказки про семь золотых ключей?

— По-твоему, это сказка? — Труп зашипел сквозь зубы — засмеялся, видать. — Ладно. Поздновато спорить из-за таких мелочей.

— Погоди. Ты же вроде хороший.

— Нельзя же всем быть героями. С кем тогда герои сражаться будут? Простая арифметика — подбиваешь итог, и все.

— А это тот самый ключ, который дала тебе дочь? — Квентин начинал подозревать, что неправильно понял смысл всего этого. — Так сказка кончается. Ты ее избавил от ведьмы, а она забыла, кто ты, но дала тебе ключ.

— Это была не ведьма, а ее мать. — Снова шипение. Когда мертвец говорил, у него двигалась только нижняя челюсть, как у аниматронного президента в увеселительном парке. — Я ушел от них, чтобы найти семь ключей — героем хотел стать, сколько помню. Они мне этого не простили. Вернулся я, а дочка папу не узнает. Мать сказала ей, что я умер. Этот ключ сохранял мне жизнь. Забирай его, это к лучшему. Ужасно жить в мертвом теле, ничего не чувствуя. Видел бы ты, как другие на меня смотрят.

В шкатулке лежал золотой ключ. Значит, Квентин нечаянно проломил стену и попал в соседнюю сказку? Входит король Волшебников.

— Ты только скажи, для чего он, — попросил труп. — Я до сих пор не знаю.

— Я тоже. Прости.

Услышав сзади шаги, Квентин рискнул оглянуться. Это, к счастью, был Бингл.

— Не за что. Ты заплатил сполна. — Мертвец, стремительно расставаясь с жизнью, стукнулся головой об стол. — Как и я. Просто пока не знаешь.

Квентин захлопнул шкатулку, и они с Бинглом уставились на обращенный к ним череп — лысый, пятнистый и исчерченный швами, как глобус.

— Молодцом, — сказал Бингл.

— По-моему, я не убивал его: он сам умер.

— Тем лучше. — Это изречение Бингл подхватил от Джоша.

Квентин, чей магический уровень быстро опускался к нормальному, чувствовал себя обессиленным. Заговор против огня не был исчерпывающим: от него неприятно пахло паленым волосом.

— Это мужик из сказки про семь ключей, но у него была своя версия. Как вы узнали, где я?

— Кок поймал говорящую рыбу. В брюхе у нее была бутылка, в бутылке карта. Что с вами приключилось?