Король-ворон

На самом деле, если подумать обо всех тех качествах и элементах Кэйбсуотера, которые он любил, становилось совсем нетрудно отличить Кэйбсуотер от демона. Они произрастали на одной почве, но были полной противоположностью друг другу.

«Эти глаза и руки принадлежат мне», – подумал Адам.

И это действительно было так. Ему не надо доказывать это утверждение. Оно становилось железобетонным фактом сразу, как только он сам поверил в него.

Он повернул голову и вывинтился из-под повязки.

И увидел конец света.

Глава 63

Демон медленно трудился над тканями сновидца.

Их, сновидцев, было очень трудно развоплощать. По большей части сновидец существовал вне своего физического тела. Многие из его сложных компонентов метались среди звезд и обитали в корнях деревьев. Многие компоненты следовали вдоль течения рек и распускались в воздухе среди дождевых капель.

Этот сновидец сопротивлялся.

Вся сущность демона заключалась в развоплощении и низвержении в пустоту, а сущность сновидцев – в творении и полноте. В этом сновидце всего этого хватало с лихвой. Молодой король в своем изобретенном королевстве.

Он сражался.

Демон раз за разом тащил его в бессознательное состояние, и в эти краткие вспышки темноты сновидец упрямо хватался за свет, а когда всплывал на поверхность, приходя в себя, то выталкивал сновидения в реальный мир. Он превращал их в порхающих существ, и упавшие на землю звезды, и пылающие короны, и золотистые ноты, умевшие петь самостоятельно, и листья мяты, рассыпавшиеся по залитой кровью дороге, и обрывки бумаги с рваным почерком: Unguibus et rostro[29].

Но он умирал.

Глава 64

Отвага – это отчаянно хотеть жить, но принимать смерть во имя спасения остальных. Вот в чем Гэнси должен был стать великим.

– Это надо сделать сейчас, – сказал он. – Я должен принести жертву сейчас.

Теперь, когда этот момент настал, в нем заключалось некоторое торжество. Он не хотел умирать, но, по крайней мере, он жертвовал собой ради этих людей, ради его найденной семьи. По крайней мере, он делал это для тех, кто будет жить по-настоящему. По крайней мере, он не умрет бессмысленной смертью от осиных жал. По крайней мере, на этот раз его жизнь будет отдана не зря.

Вот здесь он и умрет, в этом поле, усеянном дубовыми листьями. Чуть дальше на склоне пасся скот, порывисто мотая хвостами под порывистыми всплесками дождя. Для октября трава была удивительно зеленой, и это яркое пятно на фоне осенних листьев делало картинку похожей на фотографию для календаря. На много километров вокруг не было ни души. Единственное, что не вязалось с окружением – пересекавшая извилистую дорогу кровавая река с плавающими по ней цветами и молодой парень, умиравший в своей машине.

– Но мы слишком далеко от Кэйбсуотера! – воскликнула Блу.

Телефон Ронана снова звонил: Деклан, Деклан, Деклан. Все распадалось. Везде.

Ронан на краткий миг пришел в сознание; его глаза наполняла чернота, из его руки сыпался дождь искрящихся камушков, катившихся по разлившейся на асфальте крови и застывавших в ней. К ужасу ребят, Сиротка сидела на заднем сиденье, тупо уставившись в пространство невидящими глазами. Из одного ее уха медленно вытекала черная субстанция. Заметив, что Гэнси смотрит на нее, она беззвучно, одними губами произнесла «Кера».

– Мы на силовой линии?

Только это сейчас имело значение, а иначе его жертва не зачтется, чтобы умертвить демона.

– Да, но мы слишком далеко от Кэйбсуотера. Ты просто умрешь.

Одной из самых прекрасных черт Блу Сарджент было то, что она никогда полностью не переставала надеяться. Он бы сказал ей об этом, но знал, что она расстроится еще больше.

– Блу, я не могу просто стоять и смотреть, как умирает Ронан, – сказал он. – И Адам… и Мэтью… и все это? У нас больше нет вариантов. Ты уже видела мой дух. Ты знаешь, что мы выбрали!

Блу закрыла глаза. По ее щекам скатились две слезы. Она плакала бесшумно, не требуя от него сказать что-нибудь другое. Она всегда была преисполнена надежды, но она также была благоразумна.

– Развяжите меня, – попросил Адам с заднего сиденья. – Если ты собираешься сделать это сейчас, ради Бога, развяжи меня.

Он уже ухитрился снять повязку и теперь смотрел на Гэнси своими собственными глазами – не глазами демона. Его грудь быстро вздымалась и опускалась. Если бы был другой способ, Гэнси знал – Адам уже сказал бы ему об этом.

– Это безопасно? – спросил Гэнси.

– Абсолютно, – ответил Адам. – Развяжи меня.

Генри ждал хоть какого-то приказа – он явно не знал, как справиться со всем этим, не имея какого-нибудь конкретного задания, поэтому именно он бросился развязывать Адама. Стряхнув ленту с покрасневших кистей, Адам сначала погладил Сиротку по макушке и шепнул: «Все будет хорошо». А затем выбрался из машины и встал рядом с Гэнси. Что он вообще мог ему сказать?

Гэнси легонько ткнул кулаком в его кулак, и они кивнули друг другу. Это было глупо и неуместно.