Король воронов

Адам и Ронан остановились, лишь когда дошли до самого дальнего поля. Адам никогда не бывал там, когда Ронан отправлялся поездить кругами на своей машине; он, видимо, удивился, когда обнаружил, во что Ронан превратил это место. Он смотрел на примятую траву и колеи в земле довольно долго, не говоря ни слова. Возможно, Адам чувствовал себя чужим здесь. Опал однажды каталась с Ронаном не потому, что хотела поездить в машине, а потому, что не хотела стоять в стороне. Ее трясло и было очень шумно. Машина всё время жаловалась, стереосистема издавала электронное чириканье. Ронан сказал Опал, что больше не разрешит ей ездить с ним, потому что ее стошнило за сиденье. Но Опал не возражала. Теперь она предпочла бы постоять в стороне.

– Ты поступишь, – наконец сказал Ронан Адаму. – И тебе не придется составлять новый список. Будет не так, как ты себе представлял, но всё равно неплохо.

– Напомни мне об этом потом.

– Обязательно.

Адам как будто слегка ободрился. Он потыкал ком земли босой ногой.

– А в новом Кабесуотере будет место для гонок?

Адам не смотрел на Ронана и не видел странное выражение, которое промелькнуло у него на лице, зато Опал видела.

– Будет похоже на гипермаркет, – сказал Ронан. – Я живу во сне.

Адам рассмеялся, а потом выдохнул. Он, казалось, немного успокоился. Они взялись за руки, и всё стало далеко не таким интригующим. Опал подождала, не будет ли еще повышенных голосов или рассуждений об ее полезности, но они молчали, а затем развернулись и направились обратно к дому. Единственное, о чем они говорили, так это о том, что запачкали и ободрали ноги – проблемы вообще не возникло бы, будь у них копыта.

Настало жаркое лето. От Адама и Ронана пахло сильнее, чем раньше, хотя, казалось, они этого не замечали и ничуть не беспокоились. Ронан случайно устроил пожар в одном из небольших сараев, и, хотя сначала было много шуму, потом стало безудержно весело, Адам и Ронан швыряли в огонь разные вещи, а на заднем плане гремела музыка. Машина Адама покинула кирпичи и почти немедленно на них вернулась. В полях было много мышей, которых Опал очень нравилось ловить, а иногда и есть. Женщина-облако продолжала приносить еду и книги на скамейку у ручья, а порой еще и чемоданчик с трубками, которые она вставляла себе в нос, – это было интересно, и в течение нескольких дней после того, как Опал это увидела, она тоже совала разные вещи себе в нос.

Адам починил старый канавокопатель, принадлежавший Линчам, и вырыл на одном из полей стратегически расположенную яму. Она постепенно начала наполняться водой из естественного источника, а довершил дело неестественный шланг. В самые жаркие дни Ронан и Адам раздевались и прыгали в образовавшийся водоем. Опал не хотела плавать, но Адам учил ее, пока она не перестала бояться, а Ронан бросал в воду плавучие предметы и приказывал ей приносить, пока ему самому не надоедало лежать на берегу. Он приснил себе два потрепанных черных крыла, которые не держали его в воздухе, и использовал их как временный трамплин для ныряния – поднимался на пару метров над водой и падал с громким плеском. Опал плавала на спине и бултыхала ногами, как показал ей Адам, а юноши то цеплялись друг за друга в воде, то разделялись. От жары всё делалось пахучим и больше походило на себя. Жизнь была прекрасна.

Лето, впрочем, тоже было животным, как и люди, и поэтому в конце концов его ждала смерть.

Конец лета оказался одновременно хорошим и плохим. Хорошо: Адам придумал игру в мяч, для которой требовались крикетные воротца, но она была лучше крикета, и Ронан иногда играл в нее с Опал, в то время как над ними плыл дымок от гриля, пропитывая одежду Ронана восхитительным запахом. Плохо: Ронан и Адам всё чаще и чаще обсуждали, можно или нет найти средство для ведра с гайками, прежде чем настанет осень и Адам уедет (или ему надо просто взять машину Ронана). Пусть даже Опал сама часто уходила из дома, ей не нравилось, что Адам куда-то уедет: он ведь мог состариться и умереть, так и не вернувшись. Хорошо: Ронан проводил меньше времени в длинном сарае со своими снами. Вместо этого он чинил другие строения и что-то печатал на компьютере, в который лазила незнакомая женщина; следовательно, он зачастую целыми днями принадлежал Опал – Ронана приходилось делить только с Бензопилой, которую та ненавидела и порой мечтала съесть. Плохо: дважды Ронану звонил его друг Ганси, и оба раза Ронан ничего не говорил, только слушал оживленную болтовню в трубке и что-то буркал в ответ. После разговора Ронан уходил и ложился, один раз в своей комнате, другой в комнате Авроры; в первый раз он долго молчал, а во второй держал в руке фотографию родителей и беззвучно плакал.

К концу лета Опал уже забыла, когда Ронан в последний раз ходил в длинный сарай. Звуки сна, которые он издавал, стали похожи на царапанье – она слышала его раньше, давно, еще когда жила во сне. Однажды Адам спросил:

– Ты создашь его до того, как я уеду?

И Ронан ответил:

– Если дождя не будет, то нет.

Адам начал что-то говорить, потом замолчал.

– Пусть будет так, – произнес он и закончил разговор.