Король зимы

Норвенна сидела на деревянном стуле в центре зала. Красивой вдовая принцесса не была, но какое значение имело то, что лицо у нее было круглым, как луна, глазки — поросячьи, узкий рот — с кисло опущенными уголками губ, а кожа изрыта оспинами? Великие люди женятся на принцессах не из-за личика, а ради той власти, которую получают в приданое. И все же Норвенна приготовилась к визиту. Ее обрядили в бледно-голубой шерстяной плащ, падавший на пол складками, в темные волосы вплели цветущий терн и косы обернули вокруг головы. На шее Норвенны поблескивал золотой торквес, запястье тяжелили три золотых браслета, а между грудей свисал простой деревянный крест. Одной рукой она нервно теребила крест, в другой лежал запеленутый в золотистый плащ наследник Думнонии принц Мордред.

Король Гундлеус едва взглянул на Норвенну и развалился на стуле с таким видом, будто ему давно наскучила вся эта суета. Танабурс носился от колонны к колонне и бормотал заклинания, брызгая слюной. Трещали зажженные в двух концах зала костры, дым клубился под крышей. Нимуэ нигде не было видно.

Гостям подали вино, копченую рыбу и овсяные лепешки. Епископ Бедвин произнес речь. Он объяснил Норвенне, что Гундлеус, король Силурии, направляясь с миссией дружбы к верховному королю, проезжал мимо Инис Видрина и соизволил нанести визит принцу Мордреду и его матери. Король привез дары, сказал Бедвин, и тут же по взмаху руки Гундлеуса два стражника поднесли к ногам принцессы короб. Дары выложили на ковер. Норвенна не произнесла ни слова. Она с сомнением глядела на подарки, которые, по правде говоря, не впечатляли. Из шкуры оленя можно было бы сделать пару перчаток, и только; шкурки выдр были хороши, но у Норвенны в плетеных корзинах лежали и получше, а торквес вокруг ее шеи был раза в четыре тяжелее того, что преподнес король. Гундлеус ждал. Епископ Бедвин лучезарно улыбался. Танабурс старательно оплевывал колонну защитной слюной.

Неловкую тишину нарушил Бедвин:

— Подарки великолепные! Редкие, по-настоящему щедрые, король-повелитель.

Норвенна кивала. Ребенок заплакал, и Ралла, кормилица, унесла его в угол, где успокоила грудью.

— Наследный принц здоров? — впервые заговорил Гундлеус.

— Хвала Господу и Его святым, — ответила Норвенна.

— Его левая нога выправилась? — бесцеремонно спросил Гундлеус.

— Он сможет ездить верхом, владеть мечом и сидеть на троне, — твердо проговорила Норвенна.

— Конечно, конечно.

Гундлеус мельком глянул на сосущего младенца, улыбнулся, потом раскинул длинные руки и оглядел зал. О женитьбе ничего не было сказано. Да и не здесь и не у Норвенны спрашивать. На то есть Утер.

— Вот оно какое логово лорда Мерлина, — протянул Гундлеус. — А где он сам?

Никто не ответил. Я заметил, что Танабурс, пыхтя, закапывает амулет в земляной пол под одним из ковров. После я отыскал там маленького костяного кабана и кинул его в огонь, который яростно выплюнул синие языки пламени. Нимуэ сказала, что я сделал верно.

— Лорд Мерлин, думаем, в Ирландии, — наконец ответил епископ Бедвин. — Или, может быть, в северных просторах, — туманно добавил он.

— Или, может быть, мертв? — предположил Гундлеус.

— Молюсь, чтобы этого не случилось, — пылко воскликнул Бедвин.

— Вы? — Гундлеус перегнулся на стуле, чтобы заглянуть в глаза Бедвину. — Вы одобряете Мерлина, епископ?

— Он наш друг, — миролюбиво ответил Бедвин.

— Лорд Мерлин — друид и ненавидит христиан!

— Сейчас в Британии много христиан и мало друидов, — спокойно ответил епископ. — Думаю, нам, людям истинной веры, нечего бояться.

— Ты слышал, Танабурс? — обратился король к своему друиду. — Епископ не боится тебя!

Танабурс не ответил. Он замер перед двумя черепами у двери в комнаты Мерлина. Только друид мог бы пересечь эту призрачную границу, но и друид не посмел бы переступить через черту, проведенную Мерлином.

— Вы остаетесь на ночь? — попытался перевести разговор епископ.

— Нет, — грубо рявкнул Гундлеус, поднимаясь.

Я было подумал, что он собирается уходить, но король уставился на маленькую черную, охраняемую черепами дверь, перед которой застыл Танабурс, похожий сейчас на охотничьего пса, учуявшего кабана.

— Что за дверью? — спросил Гундлеус.

— Покои моего повелителя Мерлина, — склонил голову Бедвин.

— Хранилище тайн? — свирепо рявкнул Гундлеус.

— Спальни, ничего более, — старался скрыть страх Бедвин.

Танабурс дрожащей рукой направил увенчанный луной посох в сторону двери. Король Гундлеус хмуро наблюдал за своим друидом, потом одним глотком осушил полный вина рог и швырнул его на пол.

— Может, я и стану там спать, но сначала гляну, что там такое.

Он жестом приказал друиду идти первым, но тот не двинулся с места. Мерлин слыл самым великим друидом в Британии, и его боялись все за Ирландским морем. Тайны, скрытые за дверью, могли сделать Танабурса столь же могущественным.

— Открой дверь! — приказал король.