Король зимы

– Кунеглас будет делать все, что прикажет ему отец, – презрительно сказал я, – а Горфиддид хочет быть верховным королем. Вот почему он не допустит, чтобы подлинный наследник верховного короля стал его соперником. Кроме того, неужели ты думаешь, что друиды Горфиддида оставят жизнь королю-калеке? Если ты уйдешь, лорд, дни Мордреда сочтены.

Артур не ответил. Он сидел, опершись ладонями о край стола и опустив голову, словно изучая каменные плиты пола. Он знал, что я прав, как и знал то, что лишь он из всех военачальников Британии дерется за честь Мордреда. Остальные хотели видеть на троне Думнонии своего человека, а Гвиневера жаждала, чтобы это был сам Артур. Он медленно поднял голову, устремив на меня свой спокойный, проницательный взгляд.

– А Гвиневера… – начал он.

– Да, – перебил я холодно.

Мне-то казалось, что он подхватил мои мысли и говорит о тщеславии Гвиневеры, ее желании возвести его на трон Думнонии, но на самом деле Артур думал совсем о другом.

Он спрыгнул со стола и принялся ходить взад и вперед.

– Я понимаю твои чувства по отношению к Ланселоту, – удивил он меня таким началом, – но подумай хорошенько, Дерфель. Представь, что Беноик был твоим королевством и ты верил, что я спасу его, ведь я и в самом деле давал клятву оберегать трон Бана, но не спас его. И Беноик был разрушен. Ожесточило бы это тебя? Не стал бы ты подозрительным и недоверчивым ко мне? Король Ланселот много претерпел, и его страдания на моей совести. На моей! И я хочу, если сумею, хоть немного возместить его потери. Я не могу отвоевать Беноик, но в моих силах дать ему другое королевство.

– Какое? – опешил я.

Артур хитро улыбнулся. Он наверняка давно уже обдумал свой план, и ему доставляло удовольствие поведать его мне, слушавшему с открытым ртом.

– Силурию! – выпалил он. – Давай предположим, что мы сумеем разбить Горфиддида, а с ним и Гундлеуса. У Гундлеуса нет наследника, Дерфель, и с его гибелью трон становится свободным. У нас есть король без трона, у них будет трон без короля. Более того, у нас есть неженатый король! Предложи мы Ланселота в мужья Кайнвин, и у Горфиддида будет дочь-королева, а у нас – друг и союзник на силурском троне. Мир, Дерфель! – Он говорил с присущим ему подъемом, восторженно рисуя словами выдуманную радужную картину. – Союз! Брачный союз, который разрушил я. Но теперь мы можем его восстановить. Ланселот и Кайнвин! Чтобы достичь этого, нам нужно убить только одного человека. Всего лишь одного.

И многих других, которые должны будут умереть в бою, подумал я, но промолчал. Где-то далеко на севере прогрохотал гром. Бог Таранис слышал нас и, как я надеялся, был на нашей стороне. Небо чернело сквозь крошечные окошечки под потолком.

– Ну? – теребил меня Артур.

Я не мог выдавить из себя ни слова, потому что даже мысль о том, что Ланселот может жениться на Кайнвин, наполняла меня горечью. Усилием воли я заставил себя говорить.

– Сначала нам надо подкупить саксов и разбить Горфиддида, – пробормотал я.

– Но если нам это удастся? – нетерпеливо спросил он, как будто мои возражения были пустяковым и раздражающим препятствием.

Я пожал плечами, показывая, что не мне судить о планах Артура.

– Ланселоту нравится моя идея, – сказал Артур, – и его матери тоже. И Гвиневера одобрила, впрочем, это она и придумала женить Ланселота на Кайнвин. Она умная девочка. Очень умная.

Он улыбнулся, как делал это всегда, вспоминая о своей жене.

– Но даже твоя умная жена, лорд, – осмелился возразить я, – не может диктовать свою волю слугам Митры.

Он дернулся, будто я ударил его.

– Митра! – гневно произнес он. – Почему Ланселот не может войти под своды его святилища?

– Потому что он трус, – прорычал я, не в состоянии больше скрывать свой гнев.

– Борс утверждает, что это не так. И многие другие тоже, – неуверенно проговорил Артур.

– Спроси Галахада, – сказал я, – или своего кузена Кулуха.

Неожиданно по крыше застучал дождь, а еще через мгновение с высоких подоконников стали падать крупные капли, равномерно ударяясь о каменной пол. В невысоком арочном проеме двери показалась Нимуэ. Она уже успела снова натянуть на голову капюшон.

– Если Ланселот покажет себя, ты смягчишься? – спросил, помолчав, Артур.

– Если Ланселот покажет себя как боец, лорд, я смягчусь. Но он, кажется, остался стражем твоего дворца?

– Он пожелал остаться в Думнонии, пока не заживет рана на руке, – объяснил Артур. – Но если он будет драться, Дерфель, ты введешь его в круг Митры?

– Да. Если он будет хорошо сражаться, – неохотно пообещал я, хотя был совершенно уверен, что даю обещание, которое, к счастью, никогда не придется исполнять.

– Хорошо, – сказал Артур, довольный, что сумел достигнуть соглашения.

Дверь церкви неожиданно с грохотом распахнулась, и с порывом ветра внутрь влетел Сэнсам. За ним следовали два монаха с кожаными сумками. Очень маленькими кожаными сумками.

Сэнсам стряхнул со своего плаща капли воды и поспешил к нам.