Король зимы

Нимуэ кивнула и пошла искать череп. Артур вновь пожал мне руку, затем подозвал своего слугу Хигвидда и попросил помочь ему освободиться от массивных чешуйчатых доспехов.

– Наденешь? – неожиданно спросил он меня.

– Я?

– Если враги не увидят здесь меня, они насторожатся, опасаясь угодить в ловушку, – пояснил он и улыбнулся. – Я бы попросил Саграмора, но его черное лицо намного заметнее твоего, Дерфель. Однако тебе придется обрезать свои длинные волосы и, может быть, немного укоротить бороду.

Я взял из рук Хигвидда доспехи и поразился их тяжести.

– Это большая честь для меня, – сказал я.

– Они тяжеловаты, – усмехнулся Артур. – Тебе будет жарко, а шлем помешает видеть то, что творится по сторонам. Потому тебе потребуются два человека, охраняющие с боков. – Он заметил мою неуверенность. – Может, попросить надеть их кого-нибудь другого?

– Нет-нет, лорд, – поспешил я возразить. – Я буду носить твои доспехи.

– Это опасно, – предупредил Артур.

– Я не бегу от опасности, лорд, – ответил я.

– Оставлю тебе и знамена, – продолжал Артур. – Горфиддид должен убедиться, что все его враги в одном месте. Это будет тяжелый бой, Дерфель.

– Галахад приведет подмогу, – уверил я его.

Он передал мне свой щит, накинул на плечи белый плащ и взял под уздцы Лламрей.

– Враг появится здесь днем, – говорил он, взбираясь в седло, затем подозвал Саграмора и продолжал: – Готовьтесь и бейтесь до конца. Встретимся, если победим. Если же нет, буду ждать встречи в ином мире.

Он приказал своим людям седлать лошадей и двинулся на север.

А мы остались ждать великого сражения.

* * *

Чешуйчатые доспехи обременяли плечи, как коромысла, на которых женщины носили ведра с водой. Трудно было даже поднять руку с мечом.

Нимуэ обкорнала мои длинные волосы ножом и сожгла состриженные клочки, чтобы никто не смог через них наслать на меня зло и несчастья. Сам я, глядясь в щит Артура, как в зеркало, коротко подстриг бороду. Теперь шлем скрывал мою голову, будто раковина. Голос под забралом звучал глухо и отдавался в ушах. Нимуэ помогла привязать к руке щит и застегнуть ремни плаща. Я попробовал биться с Иссой древком копья и обнаружил, что стал ужасно неповоротливым.

– Страх придаст тебе ловкости, лорд, – сказал Исса, в десятый раз бухнув древком по гулкому шлему.

– Не сбей с макушки перья, – буркнул я.

– Зато выглядишь ты великолепно, лорд, – восхищался моим облачением Исса.

– Я буду великолепно выглядящим трупом, если ты не защитишь меня сбоку. – Я стянул с головы шлем и почувствовал облегчение. – Когда-то я мечтал об этих доспехах, – усмехнулся я. – Теперь отдал бы их за простую кожаную нагрудную пластину.

Работы предстояло много. Мы отвели подальше женщин и детей, укрепили завал, вырыли перед ним ров. Он был не так глубок, но заставил бы нападающих копьеносцев сбиться с шага и расстроил бы их ряды. Мы могли отступить за поваленные деревья, но здесь уже должны были стоять насмерть. Саграмор приказал воткнуть в землю между стволами деревьев захваченные копья воинов Валерина так, чтобы наконечники их, спрятанные среди ветвей, неожиданно жалили врага.

Меня беспокоил крутой открытый склон холма, с которого мы вчера обрушились на передовой отряд Горфиддида. Теперь он и сам мог, обойдя нас слева, оказаться над нами. У нас же не было сил удерживать высоту. Правда, Нимуэ утверждала, что в этом нет надобности. Она с помощью моих людей отрезала головы у мертвых копьеносцев Валерина, насадила их на захваченные копья, вогнала древки в землю и навесила пучки заговоренной травы, а потом разбросала между страшных шестов ветви тисового дерева. Это был частокол привидений – людей-пугал, заговоренных страшными заклятиями, которые мог бы преодолеть только друид. Потом Нимуэ принесла с холма маленькие пурпурные цветки вербены – защиту от ран – и раздала их копьеносцам. Целую ветку она сунула мне под доспехи.

Христиане возносили свои молитвы, а мы, язычники, просили помощи у наших богов. Кто-то кидал в реку монетку и, вытащив ее из воды, нес Нимуэ: ее касание превращало монетки в талисманы. Другие протягивали ей заячьи лапки, цветные змеиные камни или крошечные кремневые наконечники стрел – молнии эльфов. Я что есть силы нажимал на чешуйчатые доспехи, пока не ощутил впившуюся в грудь брошь Кайнвин. Потом опустился на колени и поцеловал землю, моля Митру даровать мне силу, смелость или достойную смерть. Некоторые из наших людей тянули хмельной мед, добытый ими в деревне. Я же не пил ничего, кроме воды. Затем мы проверили и заточили наши копья, мечи и стали ждать. Саграмор поймал прячущегося в лесу пастуха и, расспросив его, выяснил, что вверх по реке есть еще один брод, по которому враг может обойти нас с фланга.

Я напряженно ждал предстоящей битвы, но Нимуэ была спокойна.

– Мне нечего бояться, – сказала она. – Я претерпела три раны, и ничего страшного со мной уже не может случиться.

Мы сидели у реки неподалеку от мелкого брода. Отсюда, отступая к заслону из поваленных деревьев, мы начнем заманивать врага в долину, где его поджидает Артур.

– Кроме того, – добавила Нимуэ, – я под защитой Мерлина.