Король зимы

– Он знает, что мы здесь? – спросил я.

Она помолчала, затем кивнула:

– Знает.

– И придет?

Она нахмурилась, будто я ляпнул заведомую глупость.

– Он будет делать то, – медленно проговорила она, – что посчитает нужным.

– Тогда он придет! – с надеждой воскликнул я.

Нимуэ раздраженно передернула плечами:

– Мерлина интересует только Британия. Он считает, что Артур поможет ему отыскать Знание Британии, но если решит, что Горфиддид сделает это лучше, то, поверь, Дерфель, Мерлин встанет на сторону Горфиддида.

– А ты? – спросил я.

– У меня своя ноша, – тихо проговорила она. – Только сбросив ее, я могу пойти за Мерлином.

– Гундлеус?

Она кивнула:

– Отдай мне Гундлеуса живым, Дерфель. – Нимуэ впилась в меня единственным глазом. – Живым, только живым, молю тебя.

Она дотронулась до кожаной повязки на пустой глазнице. Лицо ее, обрамленное прямыми черными волосами, казалось белым, как омытая водой кость. Ни следа той нежности и мягкости, которая была подарена мне во время Лугназада. Видя лишь холодную мрачность на ее лице, я подумал, что никогда не смогу понять Нимуэ. Я любил ее, но не так, как Кайнвин. Мне чудилась в ней дикая кошка, прекрасная, но непостижимая в своих желаниях и поступках.

– Я заставлю душу Гундлеуса пронзительно вопить, – с угрозой проговорила она. – Я пошлю ее сквозь бездну в небытие, но никогда, даже в ином мире, он не обретет покоя.

Я вздрогнул, представив себе ужасную участь Гундлеуса.

В этот момент раздался крик, заставивший меня повернуться к реке. В нашу сторону галопом неслись шестеро всадников. Мгновенно выстроилась наша стена щитов. Но тут я разглядел, что впереди всадников скачет Морфанс. Он мчался, резкими ударами подгоняя свою усталую, покрытую белой пеной лошадь, и я испугался, что эти шестеро воинов – все, что осталось от войска Артура.

Лошади, разбрасывая фонтаны брызг, миновали брод. Я и Саграмор вышли им навстречу. Морфанс притормозил лошадь уже на берегу.

– Артур послал нас вам в помощь, – задыхаясь, прохрипел он. – Враг в двух милях отсюда. Боги, сколько же их, этих ублюдков! Сотни! – Он отер пот со лба и усмехнулся. – Зато добычи хватит на всех.

Морфанс тяжело спрыгнул с лошади, и я увидел у него на поясе серебряный рог. Значит, в нужный момент он подаст Артуру сигнал.

– Где Артур? – спросил Саграмор.

– В надежном укрытии, – заверил нас Морфанс. Потом глянул на мои доспехи, и уродливое его лицо расплылось в кривобокой усмешке. – Тяжелы доспехи?

– Как он вообще сражается в них? – пробурчал я.

– Отлично, Дерфель. И ты тоже сумеешь. – Он хлопнул меня по плечу. – Есть новости от Галахада?

– Никаких.

– Агрикола не оставит нас, как бы ни противились этот христианский король и его безмозглый сын, – уверенно проговорил Морфанс и повлек своих пятерых спутников сквозь нашу стену щитов. – Пусть лошади немного передохнут, – сказал он.

Саграмор нахлобучил шлем. На нумидийце были кольчуга, черный плащ и высокие ботинки. Густо намазанный дегтем островерхий железный шлем придавал ему необычный вид. На этот раз Саграмор собирался драться пешим, что нисколько его не тревожило. Он уверенно вышагивал вдоль шеренги щитов и громоподобным голосом подбадривал своих людей.

Я тоже надвинул шлем поглубже на голову, застегнул ремни под подбородком и, облаченный в военный наряд моего лорда, направился к моим копьеносцам. Вдруг навстречу мне из сомкнутого ряда вышел один из солдат.

– Помнишь меня, лорд? – спросил он.

В первое мгновение я подумал, что он спутал меня с Артуром, и откинул кожаное забрало, чтобы он мог видеть мое лицо. И тут я узнал его. Это был Гриффид, капитан Овейна и тот самый человек, который пытался убить меня в Линдинисе.

– Гриффид ап Аннан, – приветствовал я его.

– Между нами стояла кровная вражда, лорд. – Он упал на колени. – Прости меня.

Я поднял его на ноги и обнял. Борода его поседела, но он был тем же долговязым, тощим и угрюмым человеком, которого я знал прежде.

– Моя душа открыта тебе, – сказал я.

– И моя, лорд, – горячо откликнулся Гриффид.

– Майнак! – узнал я другого моего товарища. – Ты простил меня?

– А надо ли что-нибудь прощать, лорд? – смущенно помялся он.

– Верно, прощать нечего, – согласился я. – Никакая клятва и не была нарушена.

Майнак шагнул вперед и обнял меня.

– Как ты жил? – спросил я Гриффида.

– Много дрался, лорд. По большей части с саксами Кердика. Посмотрим сегодня, каковы нынешние ублюдки. Только вот одно… – Он замялся.

– Ну? – подтолкнул я его.

– Она отпустит наши души, лорд? – спросил Гриффид, косясь на Нимуэ. Он не мог забыть ужасного проклятия, наложенного ею.

– Конечно отпустит, – успокоил я его и подозвал Нимуэ.

Она дотронулась кончиками пальцев до лбов всех тех, кто угрожал мне тогда в Линдинисе. Воины с благодарностью кинулись целовать ей руки. Я опять обнял Гриффида и, повысив голос, чтобы слышали все, сказал:

– Сегодня, друг, мы насытим бардов песнями на тысячу лет. И станем несметно богатыми!