Королева

В четверг 7 июля 2005 года исламские террористы устроили взрывы в лондонском метро и нескольких автобусах – пятьдесят два человека погибли, семьсот получили ранения. В этот день королева сама приказала приспустить британский флаг над Букингемским дворцом. Назавтра она объезжала больницы, навещая раненых, и посетила место одного из взрывов. Вспоминая лозунг лондонцев “держись и делай свое дело” времен бомбардировок Второй мировой и терактов ИРА, Елизавета II заявила: “Хочу выразить восхищение лондонцами, которых не сломила вчерашняя трагедия и которые продолжают жить прежней жизнью вопреки всему. Это и есть ответ на совершенное бесчинство” (89).

Через неделю после терактов вся Европа почтила память жертв минутой молчания. Королева собрала родных на парадном дворе Букингемского дворца, и с двенадцатым ударом Биг-Бена все замерло. “Там, в арке, стояла королева, – вспоминает один из придворных. – Две минуты, с сумочкой на локте, совершенно одна, как символ единства и незыблемости” (90).

В октябре Маргарет Тэтчер отметила восьмидесятилетие приемом в отеле “Мандарин Ориентал” близ Гайд-парка. В отличие от своей августейшей ровесницы “железная леди” сильно сдала, перенеся несколько инсультов. Однако прибытие королевы привело ее в ощутимый восторг. “Ничего, если я до нее дотронусь?” (91) – спросила Тэтчер при виде Елизаветы II. Она протянула руку, и королева крепко сжала ее, когда бывшая премьер-министр присела в реверансе, хотя и не таком глубоком, как прежде. Затем ее величество, не отпуская руку Тэтчер, прошествовала с именинницей через толпу из шестисот пятидесяти гостей. “Очень непривычное зрелище для британцев, мы ведь знаем, что до королевы не принято дотрагиваться, – говорит Чарльз Пауэлл. – Но они шли под руку, и Елизавета II провела Тэтчер по всему залу” (92).

К восьмидесятилетию самой Елизаветы II, которое наступило через полгода, в ее и детей жизни установилась долгожданная гармония. Чарльз произнес по телевидению речь в честь “дорогой mama” (93) и пригласил двадцать пять членов семьи на торжественный обед во дворце Кью, где королева сидела между ним и Уильямом. Наследник престола был счастлив с Камиллой, посвящая себя благотворительности и многочисленным общественным начинаниям; Эндрю уже пять лет работал полномочным представителем Британии в области международной торговли и инвестиций; Анна с мужем прилежно исполняли протокольные обязанности; Эдвард и София оставили частный сектор, чтобы в полную силу трудиться на королевской “фирме”. Кроме того, согласно обещанию, данному королевой в день свадьбы Эдварда в 1999 году, именно он должен был наследовать титул герцога Эдинбургского после Филиппа. И хотя восьмидесятипятилетний Филипп по-прежнему активно участвовал в мероприятиях, младший сын стал брать часть его обязанностей на себя – например, программу поощрения молодежи, известную как Награда герцога Эдинбургского.

На публике Елизавета II тщательно избегала любых комментариев по серьезным вопросам, высказываясь только с одобрения правительственных советников, которые, в свою очередь, следили за тем, чтобы не выдать ее политических пристрастий. Однако в кулуарах она периодически позволяла себе перейти черту. Летом 2004 года ее друг Уилл Фэриш, неудовлетворенный своей работой в должности посла США, подал в отставку. Его преемник Роберт Таттл прибыл вручать Елизавете II верительные грамоты в разгар трений посольства с Кеном Ливингстоном, либеральным мэром Лондона, который, стремясь избавить город от автомобильных пробок, ввел плату за въезд в центр. Сотрудники посольства отказывались платить сбор, считая его налоговым, а значит, их, как иностранцев, не касающимся.

После церемонии вручения верительных грамот в Букингемском дворце королева спросила Таттла: “Значит, вы считаете сбор против пробок налогом?” (94) – “Да, мэм”, – ответил Таттл. “И я так считаю”, – согласилась королева. “Я оглянулся на Майкла Джея, главу дипломатического корпуса, – вспоминает Таттл. – Он стоял обомлевший”.

Королева постепенно уходила от формализма и церемоний. Во время своего пятнадцатого визита в Австралию в марте 2006 года она посетила Игры Содружества, которые предпочитала называть “Дружескими играми”. Повинуясь духу всеобщего братства (95), Елизавета II присоединилась к участникам соревнований за ланчем в столовой и радостно позировала с одной из спортсменок, которая положила руку ее величеству на плечо. Не смутил ее и Эдди Дэниел, двадцатилетний боксер с островов Кука, который присел за стол рядом с ней и чмокнул в щеку. Она “просто улыбнулась в ответ” (96) на “знак уважения”, как охарактеризовал свой порыв Дэниел, добавив, что “королева просто молодец!”.

В первый день скачек в Аскоте в июне того же года королева открывала полностью перестроенный ипподром. Два года назад комплекс снесли подчистую и скачки временно перенесли в Йорк. Елизавета II с Филиппом принимали активное участие в разработке проекта. Новый комплекс, земля которого арендуется у имущества короны, обошелся в двести миллионов фунтов. Своим представителем в Аскоте королева назначила Перегрина Кавендиша, 12-го герцога Девонширского (в кругу друзей известного как Стокер), – он курировал проект и совещался с августейшей четой с появления самых первых планов по перестройке комплекса в 1996 году. “У принца Филиппа большой опыт по части самого разного строительства, – поясняет герцог, – поэтому он смотрел с точки зрения практического применения, а ее величество – с точки зрения удобства для скачек” (97).

Королева вникала во все, иногда интересуясь самыми неожиданными подробностями – от покрытия трека до конструкции уменьшенной по сравнению с прошлой, но так же великолепно оборудованной королевской ложи. Ложа вмещала два изогнутых дугой ряда удобных кресел (по четыре в ряду), телевизионные экраны, показывающие дорожку под четырьмя разными углами, стоячие места за креслами для остальных гостей, и чайную комнату с круглыми столиками. “Больше всего королеву интересовал грунт, – утверждает Стокер Девоншир, – и как по нему будут скакать лошади” (98). Для покрытия вырастили семьдесят акров специального газона в Линкольншире и, собрав его в нужный момент, перестелили трек.

Новые трибуны построили внушительные, с просторной светлой галереей за ложами и общими рядами. Многочисленным завсегдатаям тем не менее современный прилизанный стиль пришелся не по вкусу, а эскалаторы напомнили здание аэропорта. Жаловались также на ухудшение обзора с некоторых рядов, менее живописный паддок, невкусное угощение и трудности с ориентацией на местности.

Руководство Аскота потратило дополнительные десять миллионов на то, чтобы улучшить обзор на нижних рядах, а королева пригласила свою кузину леди Элизабет Энсон, заслуженного организатора приемов, принарядить шатры для гостей в королевском секторе и заодно подкорректировать меню.