Королева

На седьмом десятке лет принц Чарльз не только обрел семейное счастье с Камиллой, но и начал получать отдачу от разнообразной деятельности, которой оправдывал свой статус наследника престола. Принц Уэльский пропагандировал целый спектр начинаний, охватывающих такие области, как архитектура, охрана исторических памятников и окружающей среды, бережное ведение сельского хозяйства, сохранение дождевых лесов, здравоохранение, образование и профессиональная подготовка. Поначалу некоторые его взгляды высмеивались – в частности, ценность экологически чистых продуктов и необходимость соблюдать человеческий масштаб в строительстве новых жилых массивов, однако впоследствии они стали общим местом. Ежегодно принцу Чарльзу удается собрать более ста десяти миллионов фунтов (44) для своих персональных благотворительных фондов, деятельность которых распространяется теперь на Китай, Афганистан, Гайану и Ямайку.

Он освоился со своим положением и вкладывает всего себя в дело, которое, как он часто повторяет, “придумывал по ходу”. “Он наполнил жизнь заботами, – говорит Нэнси Рейган. – Чарльз трудится гораздо больше, чем любой предыдущий принц Уэльский” (45). Однако его деятельность в корне отличается от более регламентированного служения королевы. Елизавета II действует в основном по указке, тогда как ее первенец волен заниматься тем, к чему лежит душа. По утверждению одного из помощников принца, “Чарльз всегда в обойме, потому что не знает покоя. Он как вечный двигатель” (46).

Жизненный настрой у матери и сына тоже диаметрально противоположный. “Чарльз от природы скорее пессимист, а королева скорее оптимистка” (47), – утверждает кузина ее величества Маргарет Роудз. Елизавета II “не склонна обманываться насчет возможных перемен, – считает ее бывший пресс-секретарь Чарльз Энсон. – У нее редкая для западного человека способность безропотно принимать жизненный расклад, проистекающая отчасти из религиозной веры и отчасти из опыта” (48). Принц Чарльз более эмоциональный, ранимый и вспыльчивый, склонный к унынию и нуждающийся в поддержке. “Камилла умеет сглаживать острые углы и предвосхищает возможные сбои” (49), – говорит Анна Гленконнер.

Чарльз больше поддается внушению, чем мать, за свою жизнь он не раз подпадал под влияние гуру вроде Лоренса ван дер Поста и мистической поэтессы Кэтлин Райн. Однако, если королеву можно убедить аргументированными доводами, Чарльз не любит советов, которые идут вразрез с его мнением. Даже среди его близких друзей немногие отважатся спорить с ним, опасаясь упреков в черствости или предательстве. Его отец, наоборот, только приветствует здоровую полемику и, хотя способен при случае разделать оппонента под орех, всегда рад признать правоту того, кто владеет материалом.

Чарльз гораздо более уклончив, чем родители, от которых проще дождаться прямого ответа. “Видно, что он виляет, – говорит давняя знакомая Камиллы. – И собеседнику тоже приходится лавировать” (50). Чарльз больше королевы охоч до сплетен (хотя Елизавета II любит политические слухи) и всегда прикидывает, “против меня этот человек или за (51), в каком он лагере, – свидетельствует один из бывших советников ее величества. – Королева мыслит иначе, в направлении “что случилось и что предпринять”. Лагеря и стороны ее интересуют, только если они препятствуют необходимому решению”.

Королевский двор, несомненно, отличается роскошью, однако Чарльз больше матери склонен к расточительству. Елизавета II знает что почем и умеет экономить при необходимости. Если на рядовых приемах в Букингемском дворце гостей угощают вином, картофельными чипсами и орешками, то в Кларенс-Хаусе потчуют изысканными деликатесами, а на обедах зал украшает театральная подсветка и дорогие цветочные композиции. “Надо отдать ему должное, он не скупится, когда дело того стоит” (52), – говорит Патриция Брейберн. Собираясь на неделю в Сандрингем (53), Чарльз везет с собой грузовик овощей и мяса из Хайгроува, несмотря на имеющуюся в норфолкской резиденции ферму. На званых обедах он ест не то, что подают гостям (54), зачастую даже пользуясь персональными приборами.

В этом можно усмотреть снобизм, однако на самом деле Чарльз умеет проявлять участие, хотя при Диане эта его способность оставалась недооцененной. Он сходится с людьми “так же хорошо, если не лучше, чем королева, – утверждает бывший дворцовый служащий. – Природная теплота сочетается в нем с материнским чувством долга и отцовской способностью рассмешить любого” (55). У него больше развито воображение и интуиция, а о его отзывчивости ходят легенды. Когда у сестры Анны Гленконнер обнаружили рак (56), Чарльз написал ей письмо на семнадцати страницах об альтернативных методах лечения.