Королева Америки

– Прими как мой свадебный подарок. – Беатрис посмотрела на ковер. – Это меньшее, что я могу сделать, ведь ты женишься на мне из чувства долга, а не по любви.

Она не хотела произносить последние слова, но они вылетели сами.

Тедди внезапно шагнул ближе.

– Прости, но это несправедливо, особенно от тебя.

– Что?

– Ну же, Беатрис, – настаивал он тоном, которого она никогда раньше от него не слышала. – Это ты влюблена в другого.

Слова будто камни упали в пространство между ними. Она моргнула.

– Откуда ты…

– Саманта сказала мне в ночь нашей помолвки. Что ты отменяешь свадьбу, потому что любишь другого.

У Беатрис пересохло во рту. Было что-то нереальное в том, что Тедди упомянул Коннора, как если бы она попала в искаженную реальность своих снов.

Разум требовал все отрицать – не раскрывать ничего личного, как ее всегда учили. Но Тедди рассказал ей правду о своих секретах. Разве она не обязана отплатить тем же?

– Парень, о котором я говорила… его больше нет, – призналась она. – Он покинул двор. Он был… – Она замолчала, не рискнув добавить какие-то подробности, но Тедди не стал давить. Вместо этого он задал вопрос, которого она не ожидала.

– Ты все еще любишь его?

Она моргнула.

– Это не…

– Думаю, у меня есть право знать. – Голос Тедди стал жестким. – Я заслуживаю знать, если ты собираешься провести остаток жизни, ненавидя меня.

– С чего мне тебя ненавидеть? – изумилась Беатрис.

– Потому что я не он!

За его словами последовало неловкое молчание. Беатрис втянула воздух, чувствуя себя обезоруженной. Она заставила себя посмотреть в невероятно голубые глаза Тедди.

– Я его любила, – сказала наконец Беатрис. – Но сейчас…

Теперь, когда она думала о Конноре, он казался недосягаемым, как если бы она пыталась схватить тень, колышущуюся на поверхности воды. Как будто от него остались лишь воспоминания о воспоминаниях.

– Я больше не знаю, – прошептала она. – Это и не важно; я больше никогда его не увижу. – Она заколебалась – теперь, когда оба выложили на стол свои неприглядные секреты, ее поразило, насколько же ей, оказывается, хотелось выговориться. Признать препятствие, которое лежало между ними.

– В отличие от тебя и Саманты, – добавила она.

Никто из них до сих пор не упомянул Сэм, словно оба знали, что будет легче притвориться, будто Тедди никогда не был с ней связан.

– Послушай, Би, я бы солгал, если бы сказал, что никогда не испытывал чувств к твоей сестре, – неловко сказал он. – Но это было до, понимаешь?

– До чего?

Он протянул руку, но затем опустил, как будто передумал.

– Я просто… Думаю, теперь остались только ты и я.

Простота и искренность этого заявления потрясла Беатрис.

И снова у нее возникло ощущение, что в Тедди есть что-то архаичное и прекрасное, что-то из другой эпохи. В окружении остальных придворных, которые давали обещания, не собираясь их сдерживать, которые действовали исключительно из личных интересов, он сиял, как настоящее золото в море дешевых подделок.

Беатрис взяла Тедди за руку и притянула к себе. Он удивился, но сопротивляться не стал.

– Ты прав. Отныне только ты и я.

Произнеся эти слова, Беатрис почувствовала, что по-настоящему в них верит.

17 Саманта

– Нина! – воскликнула Сэм, вдруг поняв, что за всю ночь им не удалось поговорить. Принцесса прошла через центр палатки, где танцевала с Джеффом и его друзьями – вероятно, поэтому Нина и держалась в стороне.

Догнав лучшую подругу, Сэм сверкнула яркой улыбкой.

– Хочу на воздух. Пойдем со мной?

– А как же Маршалл? – спросила Нина.

Сэм обернулась. Маршалл стоял возле бара, рассказывая какой-то анекдот под взрывы смеха окружающих. Люди вокруг выглядели неряшливо, с растрепанными волосами и растянутыми улыбками.

Всю ночь Маршалл с огромным энтузиазмом играл роль парня Сэм – крутил ее в танце, очаровывал ее друзей своими возмутительными историями, придумывал ей все более и более отвратительные прозвища, вроде пусечки и тыковки.

Все, что он делал, было полно жизненной силы, подумала Сэм. И причиной была не только его физическая форма, хотя, может, и она играла роль. Он даже смеялся глубже, чем все, кого Сэм когда-либо знала, – тем заразительным смехом, к которому люди присоединяются просто ради того, чтобы его услышать.

– Он и в одиночку управится, – решила Сэм.

Она вывела Нину из шатра, подальше от смеха и музыки. Справа вырисовывалась громада дворца; его стеклянные окна отражали лунный свет, так что казалось, будто массивное здание подмигивает.

За аллеей поникших акаций, по другую сторону каменной ограды, находился бассейн Вашингтонов, изначально построенный королем Джоном как дом для своей любовницы, хотя все делали вид, что забыли об этом. Теперь декоративные колонны и резной каменный балкон выходили на бассейн олимпийских размеров.

Сэм скинула туфли и села на краю, болтая в воде босой ногой. Вода оказалась теплой; кто-то, должно быть, включил обогреватель, зная, что у близнецов сегодня вечеринка. Ветер гнал по поверхности рябь, создавая тысячу теней, которые преследовали друг друга над водой.

– Ладно, – начала Сэм, когда Нина села рядом с ней. – Что случилось?

Та виновато поежилась.

– Ты о чем?