Королева Бедлама

— Он прав, сэр. Здесь приписка. Согласно записям из лондонской клиники, у них действительно был сын, умерший вскоре после рождения. — Эванс поднял желтый свиток. — Желаете взглянуть?

— Нет. — Капелл заулыбался. — Диппен Нэк, значит? Мэтью мог узнать о третьем сыне только от члена семьи. То есть от четвертого сына! Приемного, конечно же. Логично? Масочник — это констебль! Ну разумеется! Может сколько угодно разгуливать по ночам, выслеживать жертв, а потом… — Он чиркнул пальцем по горлу.

С лестницы донеслись шаги — или, скорее, шаги и стук, будто поднимался кто-то с деревянной ногой. Мэтью покосился на дверь и увидел, как в кабинет входит охромевший Карвер — второй охотник и по совместительству головорез Капелла, — крепко сбитый, с тяжелым взглядом и светлыми волосами цвета пшеницы.

— Мистер Капелл! — сказал он. — Прошу прощения, но парни хотят знать, будет ли сегодня игра.

— Разумеется, будет. — Капелл встал. — Передайте им и велите Эдгару и Гастингсу, чтобы все подготовили. Так… минутку. Вы с мистером Бромфилдом берите лошадей и езжайте в город. Посетите тамошнюю конюшню и возьмите третью лошадь, после чего отправляйтесь по адресу… — он заглянул в переписную книгу, — Нассау-стрит, тридцать девять. Дождитесь темноты, если понадобится, и привезите сюда Диппена Нэка. Будьте осторожны, так как он может быть не в своем уме и очень опасен, но ни в коем случае — слышите? — не наносите ему тяжелых увечий, после каковых любые другие увечья будут излишни и бесполезны. Все ясно? — Он посмотрел на Эванса. — Кто сегодня на воротах?

— Енох Спэк, сэр.

— По дороге в город скажите мистеру Спэку, чтобы запер ворота на все замки и присоединялся к игре. Ну, езжайте!

Когда охотники вышли — один еле ковылял из-за травмы ноги, — Капелл жестом отдал приказ Джереми, и тот разрезал путы на талии Берри. Мисс Леклер отпустила ее рыжие кудри, и Мэтью заметил меж ее пальцев несколько выдранных прядей.

— Подъем, оба. — Капелл развел руки в стороны и подкрепил свой приказ жестом. — Кляп можно вынуть.

Берри повернулась к элегантной стерве, чтобы та вынула перчатку, и Мэтью первым, еще до мисс Леклер, разглядел вспыхнувший в глазах Берри огонь, подобный свету маяка на скалистом берегу, говорящему: берегитесь, здесь погибло немало кораблей.

Мисс Леклер успела вытащить перчатку лишь наполовину. Берри резко отклонилась назад и протаранила лбом изящный носик мисс Леклер. Раздался хруст, который Мэтью сравнил бы с треском дыни, упавшей на мостовую с сотого этажа (если бы такие высокие строения вообще существовали), и тотчас — когда Капелл лишь потянулся к Берри, а юный истязатель мистер Рипли исторгнул если не крик, то встревоженный хрип — взор мисс Леклер затуманился, обращаясь внутрь, в царство долгого забытья и мучительного пробужденья. Ее переносица стала плоской, точно ее раздавили сковородой, голова с хрустом ударилась об стенку, а светлые пряди взлетели в воздух, точно сотни извивающихся белых змей на голове Горгоны. Она сползла на пол и уронила голову на грудь. Из ноздрей на кружевные оборки платья хлынула кровь, а на подергивающемся лице начал разливаться огромный кровоподтек, стремительный и черный, как чума.

Берри выплюнула перчатку. Та легла прямо на голову поверженной мисс Леклер, словно диковинная шляпка, изготовленная по новой парижской моде.

Мэтью подумалось, что Мармадьюк Григсби — не единственный член семьи, умеющий колоть орехи железным лбом.

Капелл рывком развернул Берри к себе, однако предусмотрительно выставил вперед руку — на случай, если та захочет удвоить счет. Щеки его покрылись было багровыми пятнами гнева, но благодаря его умению обуздывать собственные чувства и изрядной доле фатализма пятна эти моментально исчезли. Капелл даже сумел выдавить настороженно-одобрительную улыбочку.

— Ну и удар! — сказал он, глядя на свою поверженную подельницу.

— Сволочи! — прошипела Берри всем присутствующим в комнате. — Вы что творите?!

— А вот выражаться не надо, — предостерег ее Капелл. — Не то мы быстренько найдем еще одну перчатку. — Он по-прежнему держал руку перед собой, оберегая череп от сокрушительного удара.

Мэтью не понравились эти разговоры об «игре»: от них колени подгибались и мочевой пузырь пульсировал даже сильнее, чем от тугих пут на отнявшихся руках.

— Нас сошлют в чудесную деревушку в Уэльсе, — сказал он куда жизнерадостнее, чем хотелось. — Верно, мистер Капелл? В деревню, которую держит профессор Фелл?

Лицо Капелла мгновенно побелело и превратилось в восковую маску.

— Подержи-ка эту бестию, Лоуренс.

Когда Эванс осторожно занял его место, Капелл позволил себе еще понюшку нюхательного табака, а затем молвил: