Королева Бедлама

Она уже шла — если это странное скользящее движение вообще можно было назвать поступью. Мэтью двинулся за ней следом и тут уловил знакомый запашок: такой же источал фон Айссен… затхлый аромат смерти и сухих костей из мансарды Маккаггерса. Вдруг он осознал, что совершил ужасную ошибку — ему надо было поворотить лошадь и скакать назад во весь опор, не жалея ни своего затекшего зада, ни ее усталых ног, а потом попытать счастья со Сворой из Бедлама, ибо охота на ведьм в Фаунт-Ройале определенно была детской игрой по сравнению с тем, что творилось в этом поместье.

— Здесь аккуратней. — Девушка показала на землю слева от тропы. — Идите прямо за мной.

— Я ничего не вижу! Что это за ловушки?

— Ямы с острыми кольями и битым стеклом. Растяжки. Заденете такую — и на вас с дерева упадет доска с шипами. Все в таком роде.

— Как мило. — Мэтью похолодел. — Это ваш хозяин смастерил?

— Он умеет находить применение всему, что есть под рукой: металлическим оконным рамам, стеклу и прочему.

— Вы его служанка?

— Мы все — его слуги. Ну-ка, пригнитесь. Ниже! — скомандовала она.

К тому времени, когда они добрались до каменных ступеней большого дома с башнями — свет в окнах не горел, а в самих окнах не было стекол, — Мэтью обливался потом и дивился, как это ему до сих пор не размозжила лицо доска с шипами. Возле черного зияющего проема входа — дверей не было, и Мэтью предположил, что они тоже пошли на ловушки, — девушка сказала:

— Ждите здесь, — и растворилась во мраке.

Мэтью понял, что теперь он при всем желании не сможет вернуться, а вернуться ему хотелось больше всего на свете. Нью-Йорк представлялся далеким и недосягаемым миром, другим миром, а лесные безумцы — куда лучшими хозяевами, нежели эти странные люди, живущие в полной темноте, в странном дворце, разобранном на ловушки.

В черном проеме показался свет.

Огонек одной-единственной свечи, вернее, огарка. Когда он приблизился, Мэтью увидел, что огарок закреплен на деревяшке, а несет ее хрупкого вида мальчик лет десяти или одиннадцати в детском костюме морячка. Костюм потемнел от грязи и сажи и висел на нем, как на вешалке. Голову мальчика венчал белый парик, тоже детский и какой-то кособокий.

— Доброй ночи, — сказало дитя и улыбнулось, показывая зубы, которые не исправил бы ни один зубной врач. — Прошу вас, входите.

Мэтью не вошел.

— У меня послание от Карлиса фон Айссена для вашего хозяина, которому, как я понял, он приходится братом. — Он сунул руку за пазуху, расстегнул карман, достал конверт и показал его мальчику. — Мне велели отдать это лично в руки вашему хозяину.

— Это я и есть, — ответило дитя. — Я — Валлах Боденкир.

Мэтью потерял дар речи. Так это и есть «тварь», которую задумали уничтожить лесные сумасшедшие? И все смертоносные ловушки — дело рук ребенка? Полный бред!

Боденкир продолжал улыбаться.

Тут Мэтью осенило. Мердо сказал, что они уже больше двадцати лет держат Боденкира и его «секту» в этом доме. Быть может, он имел в виду отца этого мальчика? Мэтью наконец собрался с мыслями и выдал:

— Где твои родители?

— Увы, давным-давно уничтожены. Прошу, входите, познакомлю вас с остальными.

Уничтожены. Именно это слово употреблял Мердо.

— Дома есть еще кто-то? — спросил Мэтью и услышал, как голос его дрогнул: грудь сдавил холодный ужас, какого он никогда прежде не испытывал.

— Ну что вы, не бойтесь, юный сэр, — ответил мальчик. — Всего один шаг через порог — и вы окажетесь среди закадычных друзей.

Мэтью разглядел в темноте за спиной мальчика какое-то движение. Мгновением позже он увидел на пальцах, стискивающих деревяшку с огарком свечи, такие же загнутые когти, как у Карлиса фон Айссена.

— Просто возьмите конверт, — сдавленно произнес Мэтью. — А потом я попрошу вашу служанку проводить меня до ворот.

— Боюсь, ей нездоровится.

И еще одна жуткая картинка… эта сажа или грязь на матроске Боденкира… особенно на воротнике… и какие-то пятна или мазки на груди… сажа… плесень… или кровь?

Глаза мальчика сверкнули красным. Он опустил свечу.

— Не могу дотянуться до конверта. Поднесите поближе, пожалуйста.

— Вот. — Мэтью уронил конверт к его босым ногам — с такими же длинными загнутыми когтями. — Может ли кто-нибудь меня проводить?

— В данный момент это невозможно, увы. Предлагаю вам…

Вдруг издалека, со стороны ворот, раздался глухой звук удара и сдавленный крик, тут же сменившийся истошным пронзительным воем.

Каждый волосок на голове и теле Мэтью встал дыбом.

— Они здесь! — завопил Боденкир.