Королева Бланка

Вернувшись в Париж, Бланка, узнав, откуда подул ветер нового мятежа, вызвала герцога Бретонского и графа де Ла Марша на суд. Уверенность в правильности такого решения придали ей показания Ангеррана де Куси, которого подвергли пыткам.

Бланка ждала. Ей начали надоедать змеиные укусы. Она желала покончить с мятежниками, но, не прибегая пока что к военным действиям, решила действовать дипломатическим путём. Оба, Моклерк и Лузиньян, отказались приехать, и это лишний раз убедило её в правдивости показаний сира Ангеррана и в том, что они не собираются заключать брачные союзы. Тогда правительство пригрозило Моклерку, что король в случае неповиновения ему вассала вправе считать его низложенным, а землю передать другому правителю, женив его на бывшей супруге изгнанника или на одной из их дочерей. Такие же меры правительство намерено применить и к Лузиньяну, пообещав пойти на него войной, тем паче что с королём Англии заключено перемирие.

Угрозы подействовали. Главари мятежников явились на суд, признали свои прегрешения перед короной и вновь принесли вассальную присягу сюзерену. Бланка напомнила им Вандом. Не колеблясь, Моклерк и Лузиньян подписали брачные договоры. Первый обязался выдать свою дочь Иоланду за брата Людовика, Жана, которому король предназначал в качестве апанажа[35] Анжу и Мен. При помолвке Моклерк получал Анжер и Ле Ман. Второй выдавал дочь Агнес замуж за Альфонса, другого брата Людовика, которому доставались апанажи в Пуату и Оверни. Помимо этого, сестру короля Изабеллу, двух лет от роду, предполагалось выдать замуж за старшего сына Лузиньяна, Гуго XI. Однако король потребовал вернуть земли, пожалованные графу де Ла Маршу покойным Людовиком VIII, — Сен-Жан-д’Анжели и часть сеньории Они с выходом в океан.

Лузиньян подписал договоры, те самые, которые королева-мать предполагала заключить в Вандоме. Она осталась довольна: теперь мятежные вассалы куда более прочно будут связаны родством с королевским домом, нежели до этого, когда один из них был всего лишь правнуком Людовика VI, а связь другого с династией вообще терялась в лабиринтах генеалогического древа Капетингов.

В то время ничто не играло такой важной роли в деле сохранения вассальной верности, как родственные узы. Бланка знала об этом, шла к этому и наконец добилась того, чего хотела. Теперь в королевстве её сына наступит мир.

Так она полагала.

Был июль 1227 года.

Глава 22. Ангулемская интриганка

Генрих III, поняв, что лишился союзников, а одного Филиппа Строптивого ему явно не хватает, пошёл, вслед за временным, на официальное перемирие с королём Франции. Мать Генриха, Изабелла, узнав об этом, вмиг стала схожей с одной из фурий, прислужниц Аида, — глаза навыкате, рот перекошен, из ноздрей того и гляди вырвется пламя. Но поскольку сына не оказалось рядом, она обрушила свой гнев на супруга.

— Что, купили, заманили? — злобствовала она, брызгая слюной. — Тибо распластался у ног испанки, и ты вслед за ним? Эту кастильскую дрянь давно пора убить, а вы лижете ей пятки и целуете руки! Теперь и мой сын предал меня и Англию! Клянусь небом, вы не мужчины, а жалкие тряпки, о которые противно даже вытереть ноги! Все ваши выступления — мыльные пузыри, лопающиеся один за другим.

Лузиньян, не желавший порывать дружбы с Тибо, стал защищаться:

— Чего ты бесишься? Королева-мать — старая, больная женщина, в конце концов, её можно понять.

— Мы с ней одногодки. По-твоему, я тоже старуха?

— Удивительно, но ты не увядаешь. К тому же не больна, а её мучают бессонница и головные боли.

— С таким мужем, как ты, у меня скоро появится и то и другое, к этому добавится нервное расстройство.

— Твои волнения от зависти: как же, она правит государством, а ты всего лишь покинутая мать. Но Людовик ещё юн; когда подрастёт, быть может и он избавится от своей матери.

— Чёрта с два! Она крепко держит корабль на волнах. Увидишь, она не отдаст ему власть, будет править сама. Она дождалась своего часа, теперь её не спихнуть. Её уже называют соправительницей.

— Чего это она дождалась? Что ты имеешь в виду?

Изабелла хлопнула себя руками по бёдрам:

— Смотрите-ка, он даже не понимает, о чём идёт речь! Сколько лет пробыл королём её муженёк? Всего три года. Не кажется ли тебе странным, что он, в самом расцвете сил, так внезапно ушёл из жизни? А ну-ка, вспомни теперь, долго ли проливала слёзы о безвременно почившем супруге его жена? Да она через пару дней забыла о его существовании, а через неделю уже ублажала своими ласками молодого соседа из Шампани, твоего приятеля Тибо, вместе с которым ты бежал из-под Авиньона. Многие догадываются, почему ты ушёл вслед за ним.

— Истёк срок нашего вассального договора, это всем известно.

— Нет! Тибо отравил короля, потому и ускакал, а с ним и ты. Но его ждала возлюбленная королева, а тебя кто?

— Тоже возлюбленная. Или ты уже не королева?

— Ты навлёк на себя позор и, оставив умирающего короля, заставил подозревать тебя как соучастника Тибо.