Королева Бланка

— Не могу разделить твоей уверенности, — возразил ему Роберт. — Нетрудно биться с рыцарем — он действует согласно правилам и кодексу чести. Но нет ничего сложнее сразиться с простолюдином, ибо не знаешь, каким он будет действовать оружием и какой предпримет шаг. Нырнёт, к примеру, под твою лошадь и вспорет ей брюхо, а потом то же самое проделает с тобой, когда ты будешь валяться на земле и в бессилии махать мечом. А может подкрасться сзади и стащить тебя с седла с помощью копья, на конце которого крюк. Что стоит ему тогда размозжить тебе голову дубиной или, к примеру, срезать её косой, которой он косит траву?

— Провалиться мне на этом месте, если Роберт не прав, — молвил Жан, не сводя глаз с толпы людей, которая с криками: «Да здравствует король!» и «Во имя Христа!» неумолимо приближалась к ним, вопя и размахивая своим оружием. — Я вижу в руках у них цепи, дубины и копья с крючьями, о которых только что упоминалось. Но среди них есть и всадники, их надо уничтожить в первую очередь. Потом настанет очередь черни.

— Если до этого чернь не всадит тебе копьё в спину или в живот, — усмехнулся Роберт. — Однако я вижу у них в руках луки. Какими бы ни были они стрелками, но в рожу каждого из нас, можно быть уверенным, они не дадут промаха.

— И их много, — произнёс Жан, надевая перчатки и шлем. — Их очень много. На каждого из нас выйдет как минимум по трое. Возблагодарим Господа, братья, если из этой свалки нам удастся выбраться живыми. Согласен со мной, Ангерран?

— Пустяки! — беспечно ответил тот, вскакивая на коня. — Что за настроение перед пустячной стычкой! Клянусь, ни один из этих остолопов не уйдёт живым с этого поля! Мы пойдём на них во фронт, а чтобы они не подкрались с тыла, оставим поодаль с полсотни наших людей. Вперёд, братья! С нами Бог!

И сотня рыцарей, заранее предвкушая победу и смеясь на ходу, взмахнув мечами, бросилась навстречу парижскому ополчению.

Парижане, согласно приказам своих начальников, тоже растянулись широко во фронт. Мятежников это не устраивало — им пришлось вытянуться в линию длиной чуть ли не в четверть мили. Зато у ополченцев были задействованы все силы, без резерва.

И сражение началось. Рыцари принялись бить мечами, чаще рубя воздух, нежели поражая цель: люди, не мешая друг другу, ловко увёртывались от смертоносных клинков, били всадников цепями, кололи копьями, стаскивали крючьями с коней и добивали на земле дубинами и ножами. Сами тоже несли потери, но на место раненых и убитых вставали новые воины, в то время как выбывшего из строя всадника заменить было некем. Раздирая глотки, крестьяне и горожане кричали, отдавая команды, указывая друг другу на оружие, которым следовало действовать в том или ином случае, и помогая раненым и тем, кто терялся, не зная, как поступить. Всадники стали сыпаться с коней, да и те часто падали: юркие горожане ныряли под брюхо лошади и рассекали ей сухожилия на ногах; конь падал вместе с седоком, которого немедленно добивали. Но чаще, жалея животное, попросту перерезали подпругу.

Около десятка рыцарей уже лежали мёртвыми, но и ополченцы потеряли почти вдвое больше. Боевая выучка давала себя знать: конник не стоял на месте и рубил налево и направо, так что порой не удавалось увернуться. И всё же численное превосходство горожан сказывалось: всадник не успевал наносить удары; пока он разил цель, случалось, ему косой отсекали руку или били дубиной по ногам, с другой стороны в это время ему в горло вонзался крюк.

Ещё пятеро выбыли из строя, потом ещё столько же. Но мятежники не желали сдаваться: сталь не уставала рубить человеческую плоть, словно тушу животного на бойне, а щит всё же прикрывал рыцаря с другой стороны, хотя оставлял без защиты его ноги и ограничивал обзор.

И тут на помощь ополченцам, оглашая воздух громкими криками: «Господи, огради от врагов нашего короля!» и размахивая своим нехитрым оружием, поспешили горожане Этампа. Рыцари стали оборачиваться, послышались проклятия. Впрочем, они тут же перестали сыпаться: от Монлери на помощь спешили соратники, остававшиеся в резерве. Они уже выбрались из засады, как вдруг увидели тех, что бежали со стороны Этампа. Придержав коней и дав новым ополченцам вступить в сражение, они зашли к ним с тылу и принялись безжалостно избивать.

В этом была ошибка горожан. Всего минута — и они поменялись бы со всадниками местами, очутившись у них в тылу. Но кто из них мог знать о запасном отряде? Оглянувшись, горожане поняли, что попали в ловушку. Металлические, безжалостные тиски стали медленно сжиматься, сея на своём пути смерть, и вскоре сошлись, оставив после себя ручьи крови и груду искалеченных тел.

Увидев подмогу, рыцари воспрянули духом и с удвоенным рвением принялись рубить живую плоть, брызгавшую вокруг себя кровью.