Королева Бланка

— Нет, ты врёшь, граф! — громко крикнул сверху король. — Вы все предатели, потому что восстали против моей матери, а она тоже миропомазана в Реймсе, и она королева! Я не дам её в обиду, сир де Куси, знай это! Убирайся со своими баронами, иначе…

— Иначе что? — усмехнулся сир Ангерран. — Ты произведёшь вылазку и набросишься на моих людей, которых раза в три больше, чем твоих? Может быть, ты ждёшь подкрепления, которое подоспеет, пока я буду осаждать этот замок? Так знай, тебе его не дождаться: тот гонец, которого ты отослал в Провен к своему другу Тибо, уже отдал Богу душу, а больше тебе помощи ждать неоткуда.

Бланка содрогнулась от ужаса. Бильжо! Неужели они убили его?.. У неё подкосились ноги. Верный, храбрый мой друг, ты любил меня, оберегал мою жизнь, был бескорыстным, добрым, самым преданным из друзей… а я не уберегла тебя, не сумела оградить от опасности, даже обладая всей полнотой власти. Я не должна была отпускать тебя, тогда ты уцелел бы, это главное, и разделил бы со мной мою горькую участь.

Так думала она, держа за руку своего сына, а внизу тем временем происходило короткое совещание. После этого несколько человек вскочили на коней и помчались на запад, в сторону графства Дрё.

— Через несколько дней они вернутся с лучниками, копейщиками и осадными машинами! — крикнул Ангерран де Куси, увидев, как мать с сыном удивлёнными взглядами провожают всадников. — У вас есть время, чтобы принять решение: либо вы сдаётесь, и мы пощадим вас всех, либо никто отсюда не уйдёт живым, кроме короля.

И мятежники принялись разбивать лагерь.

Глава 20. Бильжо

Бильжо заметил погоню. Увидели-таки! Выслали двоих; они мчатся за ним с обеих сторон. Он пожалел, что не проехал чуть дальше, к Этампу, так было бы вернее. Но теперь поздно сожалеть, надо думать о том, как спасти свою жизнь, которая принадлежит не только ему, но и его королеве, а значит, и Франции.

У него был хороший конь, но они догоняли его, он видел это, беспрестанно оглядываясь. Он заметил также, как они готовят свои луки. У него на плече висел маленький щит с королевскими лилиями, он закинул его за спину. И тотчас в него ударила стрела. Другая могла угодить в шею или в ногу, ещё хуже — в лошадь. Подумав об этом, Бильжо принялся вилять по сторонам. Это сразу же сократило расстояние, зато свело на нет точность стрельбы. Стрелы одна за другой свистели то слева, то справа; вот и ещё одна, за ней другая; обе угодили в щит. Только бы не в лошадь! Подумав так, Бильжо снова оглянулся. Близко! Они совсем уже близко! И с разных сторон! Теперь ему не уйти от стрелы — не этой, так другой. У него оставался единственный выход, и он вытащил из-за пояса нож, тотчас вспомнив о том, кто учил его обращаться с этим оружием. Аутар! Ассасин, наёмный убийца, тем не менее верный друг! И этому приёму — броску ножа на всём скаку — он тоже его обучал. Правда, Бильжо с горечью подумал, что давно не упражнялся. Но времени на раздумья нет — это его последний шанс, другого не будет. Он резко повернул лошадь, оказавшись спиной к одному из всадников, и едва тот, с кем они встретились глазами, с улыбкой натянул тетиву, как Бильжо наискось, с левого боку, метнул нож. Всадник вскрикнул, взмахнул руками и, схватившись за лицо, опрокинулся навзничь: нож вошёл ему прямо в глаз.

Дело сделано! Теперь второй. Снова повернув коня, Бильжо очутился один на один с другим всадником. Оба выхватили мечи. Борьба продолжалась недолго: ученик ассасина мастерски владел мечом, притом обеими руками — редкое явление. Но и этому терпеливо обучал его Аутар — ему было хорошо заплачено за уроки.

В последнюю свою минуту противник, надо думать, пожалел, что схватился за меч, отбросив лук, — у него ещё было время натянуть тетиву. Мёртвый, с перерубленной шеей, — любимый удар слуг Старца Горы, — он повалился набок и соскользнул с седла в траву.

Бильжо вложил меч в ножны и тут почувствовал, как его лошадь медленно оседает на задние ноги. Он сразу понял: стрела! Спешившись, он увидел её: она торчала в крупе коня, другая вонзилась в правую ногу выше колена. Бедное животное! Оно крепилось изо всех сил, спасая ему жизнь, и теперь, когда опасность миновала, молча просило человека помочь ему. Лошадь, похоже, понимала, что это будет больно, и подняла правую ногу, чтобы расслабить мышцы. Вытащить стрелу не составляло труда: она пробила мышцу насквозь, и Бильжо, сломав древко почти посередине, легко вытащил обломок с оперением. Хлынула кровь. Бильжо разодрал на себе тунику, сорвал лист лопуха и, наложив его вокруг раны, обмотал ногу тряпкой. Конь поставил ногу на копыто, и тут же, жалобно заржав, присел на круп, выбросив передние ноги вперёд. Видимо, боль и потеря крови обессилили его.