Королева Бона. Дракон в гербе

Отправляясь на охоту, все надели на себя подбитые мехом плащи из серого сукна, король — это единственное, что отличало его от остальных охотников, — перебросил через плечо охотничий рог с золотыми украшениями. Охотиться собирались до вечера, но уже к двум часам дня настреляли несметное количество дичи. Король, гордясь меткостью своих выстрелов, затрубил раньше времени в рог. Для подкрепления сил охотники расположились на полянке, Сигизмунд Август, подставляя чару, промолвил, обращаясь к Миколаю Рыжему, не отходившему от него ни на шаг:

— Наливай, не спрашивай. Давненько так не хотелось мне осушить кубок вина после охоты.

— Давно, видать, повелитель наш, вы на медведей не охотились, — рассмеялся Миколай.

— Я? На медведя? Да вы шутите, видно? Раз только, ребенком будучи, видел его вблизи, в клетке, в Неполомицах.

— Братья мои любят ходить на медведя с копьем, — сказала Барбара.

— Медведь бурый, я рыжий — мы с ним родня. Да и силой своей померяться можем, — хвастливо добавил Миколай и, схватив кубок, расплющил его своей мощной рукой.

Остоя, глядя на это, только головой кивал да приговаривал: «Еще, еще». Не выдержал, протянул ему собственный кубок, потяжелее. Но и его тотчас Миколай расплющил без труда. Черный похлопал брата по плечу и со смехом сказал:

— Рыжий Радзивилл Черному ни в чем не уступит. Он ломает кубки, я гну подковы.

Король улыбнулся Барбаре.

— Братья у вас силачи, ваша милость.

— Силачи? Не только. Они еще и государственные мужи.

— Не знал я… — промолвил король. — Как вижу, ваши непроходимые чащи приготовили нам немало сюрпризов.

Рыжий, отбросив смятый кубок, пробормотал:

— Полно! Какие там непроходимые. Королева Бона обмерила их вдоль и поперек. И собственными ногами, и ногами верных слуг своих. В наших борах нет для нее больше тайн. Никаких! А вот и гонец. Уж не от ее ли королевского величества? От ее взгляда ни одна поляна не укроется, наверное, и тут сумели нас выследить.

Но, как оказалось, приехал не посланец из Кракова, а слуга из замка; осадив коня перед костром, он доложил, что в Гераноны с большой свитой прибыл виленский воевода Глебович и велел разыскать охотников. Должно быть, привез какие-то вести из Вавеля.

— Если не королева, то ее наушник, — буркнул Радзивилл Рыжий и выжидающе глянул на Августа — что тот скажет.

Молодой король, должно быть, замерз в ноябрьские холода, да и дерн, на котором он сидел, возможно, оказался для него жестковат; поднялся он не спеша, не сразу, и попросил своего придворного, близкого друга Станислава Довойну, как можно скорее поскакать вперед извиниться перед воеводой за то, что ему ждать пришлось, и сказать, что к ужину вернется в замок.

Начались неспешные сборы в обратную дорогу, король кликнул своих любимых собак — суку Сибиллу и громадину Грифа, бросил им кости и остатки дичи. Но казался каким-то рассеянным, словно бы в мыслях уже вел разговор с посланником матери. Слуги быстро собрали вещи, и вся кавалькада еще засветло двинулась в Гераноны. Барбара то и дело оборачивалась, вглядывалась в печальное лицо своего любовника, взгляд у него был хмур, губы сурово сжаты. Он молча скакал, сосредоточенный и полный решимости. И только перед въездом в парк Барбара отважилась направить свою лошадь поближе к нему, теперь они ехали рядом, она коснулась его руки, державшей поводья.

— Но сегодня вы не уедете, господин мой? — шепнула она. — Сейчас?

Он окинул ее невидящим взглядом и сказал хриплым от ветра и от выпитых напитков голосом:

— Не знаю. А если отец прислал в Вильну мою супругу? И мне нужно будет спешно выехать к ней навстречу?

Барбара, побледнев, смотрела на него широко открытыми глазами… Мысли, мучившие его сейчас, раньше никогда приходили ей в голову. Она слышала от братьев, что он живет один в виленском замке, окружен двором, пьет да гуляет вместе с принявшими его как родного литвинами.

— Если прислали… Значит, уже завтра?..

Она не докончила, потому что, пришпорив коня, король вырвался вперед. Она поняла, почему он стремительно поскакал к замку. Ему хотелось, чтобы глаза, следящие из окон за возвращением охотников, видели бы, что вот он едет впереди, предводитель и господин, ни от кого не зависит и не дает повод для сплетен. Наверное, хотел показать Радзивиллам, что хоть и сильны они как медведи, а он сильнее их могуществом власти, что посланника королевы будет принимать в замке великий князь Литовский, а не свояки Гаштольда да его вдова.

— Опомнился вдруг, вспомнил через месяц, кто он, а кто сестра наша, — ворчал Рыжий, но Черный, придвинувшись к нему поближе, прошептал:

— Посмотрим, с чем прислали того голубчика. Пока прикуси язык. Пусть все будет так, как мы до охоты порешили.