Королева черного золота

– Понятно теперь, почему они не постеснялись делать это днем, – заметила я. – Смотрите, как это место идеально защищено от посторонних взглядов. С трех сторон глухие стены, с четвертой тоже закрыто цистерной, никому ничего не видно. Незачем и темноты ждать. Тем более что на этом заводе ночью так же многолюдно, как и днем.

Гурьев наклонился и поднял с земли нечто большое, темно-коричневое, напоминающее негнущийся лист резины.

– Вот он, – сказал Валера, показывая нам то, что держал в руках. – Вот он, этот мешок. Только посмотрите, как он хитро устроен!

И стал осторожно отдирать от основной материи мешка какую-то тонкую полупрозрачную пленку.

– Видите? – сказал он. – Этот мешок был, кроме всего прочего, одет в тонкую полиэтиленовую пленку. Предосторожность, чтоб нефть не проникла. Эти мешки из химического волокна, – он потряс тем, что держал в руках, – они же вовсе не герметичные, вода сквозь них свободно проходит, а нефть тем более.

– И как же они умудрялись все это запаковывать? – недоумевала я.

– Наверное, специальным вакуумным упаковщиком, – сказал Валера. – Не такая уж редкая штука, если честно. В любом приличном супермаркете такой обязательно стоит. И для его работы всего-то и надо, что обычная бытовая розетка в 220 вольт, так что установить ее где угодно не составит проблем.

Я кивнула, переваривая полученную информацию. Получалось, что тот, кто все это устроил, продумал каждую мелочь.

– Так, а вот те самые небольшие пакеты, – сказал Валера, поднимая с земли один из них. – Тот же самый полиэтилен, значит, точно так же травку прямо на месте упаковывали партиями.

– Почему же он тогда порван? – спросила я. – Этот упаковочный полиэтилен что, такой непрочный?

– Он может быть порван, если в упаковщике произошли сбои, – вдруг сказал Костя Шилов. – У меня знакомый в супермаркете работает. Так он рассказывал, что их упаковщик, в принципе, нормально работает, а когда что-то на него находит, он начинает оставлять в упаковках слишком много воздуха.

– И этот так! Точно, точно! – воскликнул Валера. – Под давлением нефти эти пакеты во время перевозки полопались, и травка просыпалась. Вот, смотрите-ка! – Он показал нам пакет на свет. – Видите, он в нефти перемазан, а к ней часть травы пристала.

– А ты на сто процентов уверен, что это именно марихуана? – спросила я.

Валера внимательно осмотрел пакет с частицами прилипшей травы, смущенно помялся.

– Похоже, во всяком случае, – сказал он.

– Надо этот пакет с собой захватить, – решила я. – Показать его Володьке, пусть он определит, что это за трава, марихуана или, может, просто какие-нибудь измельченные сорняки на корм скоту.

– Что мне непонятно, – задумчиво сказал Валера Гурьев, оглядываясь, – так это как им удалось предохранить мешки от всплытия в цистернах. Ведь они же должны плавать в нефти, как хрен во щах…

– Прижали чем-нибудь, – предположил Костя Шилов. – Вон, кстати сказать, что за обрезки рельсов валяются? Очевидно, тоже в нефти перепачканные…

Приглядевшись, мы действительно обнаружили какую-то странную груду металлолома, сваленную у края железнодорожной насыпи. Впечатление было такое, что они не просто были перемазаны в нефти, но пролежали в ней достаточно долгое время. Валера, осмотрев их, удовлетворенно кивнул, а я смотрела на все его действия и пыталась представить, насколько все это реально: заложить в нефтяные цистерны мешки с марихуаной, да еще прижать их сверху какой-то железякой, чтобы не всплыли… Тогда много ли останется места для самой нефти? Впрочем, подумалось мне, нефтяные цистерны огромные, на несколько десятков тонн, туда много что может уместиться. А на месторождениях нефть едва ли измеряют при загрузке. Просто заливают в цистерну, видят, что она полна, значит, все готово, можно отправлять в путь. Так что это все оказалось вполне реально – перевозить наркотики таким способом…

– Слушай, Ирина, а это что за хлам? – спросил Валера, указывая куда-то вперед, чуть дальше.

Мы направились к куче мусора, который лежал возле бетонной стены в стороне от рельсов. Валера наклонился, поднял одну из больших банок из коричневого стекла и, прочитав этикетку, тихо присвистнул.

– Смотрите-ка. Вот это истинно по-русски, – сказал он, протягивая стеклянную банку мне. – Сделать злое дело и даже не потрудиться замести следы!

На этикетке стояло: «Сернистый ангидрид».

– Или он здесь все-таки применяется в каком-нибудь технологическом процессе? – вдруг усомнился в собственных выводах Валера.

Я в ответ пожала плечами: с такими вопросами надо обращаться к моему Володьке, а не ко мне. Мы торопливо стали поднимать одну за другой стеклянные банки, которых тут, возле путей, было множество. На всех них была одна и та же надпись «Сернистый ангидрид», но вскоре Костя Шилов протянул мне точно такую же стеклянную банку, на этикетке которой я прочла: «Концентрированная азотная кислота».

– Ну? – сказал Валера торжествующе. – Какие еще нужны тебе доказательства?