Королева четырёх частей света

Проиграв бой — после каждой встречи с Херонимо, — ты исчезала. Должно быть, перевязывала раны. Ты могла скрываться целыми днями... Никогда не могла понять, как ты могла уцелеть одна среди головорезов Лимы. Это бандитский город, где всё отребье Испании и солдаты конкисты, оставшиеся не у дел, продолжали искать приключений, терпеть нужду и мечтать о золоте. Убийства происходили повсюду. Твои исчезновения сеяли панику в доме. Индианки-кормилицы страшно рыдали, метиски-служанки громко вопили. Мать плакала взаперти.

Искать тебя посылали Лоренсо. Он был младше тебя ровно на год. Мы все знали: ты его обожаешь. Он один мог уговорить тебя вернуться.

А Херонимо, которого отец жестоко порол бичом, как раба, за его спиной говорил, что родитель балует тебя и портит. Что ты, его любимица, позоришь имя капитана Баррето. Что ты на самом деле ничего не стоишь, бегаешь от него, трусишь. Когда отец слышал применительно к тебе слово “страх”, то впадал в ярость.

Я и не догадывалась, что ты вправду боишься. Не Херонимо: боишься не достичь той высоты, на которую возводил тебя отец. Он забивал тебе голову рассказами о разных подвигах. Как сейчас слышу его повесть про собственные схватки с мапуче в Чили. Кончилось тем, что ты переняла его мечты о кровавых битвах. О конкисте...

Открыть, как он, новый материк! Властвовать над неизвестной землёй! Иметь собственное царство!

Ты переживала свою слабость, свои поражения. Ты была слишком горда, слишком честолюбива — и клялась когда-нибудь победить Херонимо, победить всех. Ты должна была стать самой богатой. Самой сильной. Самой образованной. Самой красивой, самой храброй... Вот тогда любимый отец будет доволен и спокоен. Не окажется в дураках, не будет жертвой веры в тебя.

Перестань мучиться: ты вернула ему его заботы сторицей.

Для нашего отца ты стала именно тем, чего он от тебя хотел: реваншем безвестного португальского офицерика, который готов был скорее выдавать себя за бастарда большого вельможи — прославленного Нуньо Родригеса Баррето, так никогда и его не признавшего, — чем расписаться в неблагородном происхождении. Какая разница — законный он или нет? Зато ты, его дочь, станешь королевой. В шестнадцать лет ты была единственной сеньоритой в Перу, способной объезжать чистокровных скакунов и владеющей шпагой. Единственной в Лиме, которая говорила по-латыни, понимала в математике, знала географию. Донья Исабель Баррето... Ты играла на лютне — как королева. Ты пела, танцевала, читала стихи наизусть — как королева. И наряды у тебя были, как у королевы. Донья Исабель Баррето... Ирония судьбы: потом ты вышла замуж за племянника губернатора де Кастро, ещё потом выбрала в мужья капитана Эрнандо де Кастро и стала опять тем, чем и должна была быть всегда — де Кастро. Как наша мать, как все мы!

Признайся: желая видеть тебя своей, силой перетягивая на свою сторону, отец лишил тебя какой-то части самой себя. Я говорю о душе нашей матушки. Уж точно в тебе никогда не было её нежности! И доброты её, и самоотречения. Вот только, как и в ней, в тебе нет скаредности. И есть её способность прощать, великодушие, любовь... Ты сама всегда говорила: к несчастью, между вами нет ничего общего; она была щедра и плодовита. А ты нет... А ведь ты похожа как раз на неё — на матушку нашу!

Ты и сейчас на неё похожа... Когда смотрю на тебя в клуатре, с потупленной головой, с великолепной светлой шевелюрой, крашенной в чёрный цвет, — так и вижу, как она идёт по галерее с молитвенником в руке.

А отец... отец был влюблён в тебя, Исабель. Ты была так похожа красотой и познаниями на его супругу — слишком высокородную, слишком образованную, которую он ревновал... Даже не понимаю, как он согласился уступить тебя другому!

А между тем он это сделал: сам тебя выдал за Альваро де Менданью.

Должно быть, он думал — Менданья слишком стар, чтобы тебе понравиться? Ты никогда в него не влюбишься?

Ну да: он наверняка никогда не думал, что ты полюбишь этого человека. Полюбишь до такой степени! Да и никто из нас, правду сказать, не мог этого предположить... Он был во всём тебе противоположен».

* * *

При воспоминании о чудном лице Альваро голос, неумолчно звучавший в голове Петронильи, вдруг прервался. Не рассказывать же, в самом деле, Исабель, как она познакомилась с собственным мужем!

А между тем кто бы это сделал лучше Петронильи?

Ведь она сама была просватана за Менданью — после своей сестры Беатрис и прежде Исабель...

Старая история. Старый план их отца. Мечта породниться с племянником губернатора Лопе Гарсия де Кастро...

Когда Менданья вернулся из первого путешествия, богатейший капитан Баррето заключил договор о браке молодого генерала, которого называли теперь «аделантадо Соломоновых островов», с одной из его дочерей. С Беатрис или с Петронильей — какая разница? Кто будет ближе к брачному возрасту, та и пойдёт к алтарю, а приданое за ней дадут богатое...

Но Менданья отправился в Испанию. Говорили, что он при дворе, представляет королю отчёт о своих странствиях.