Королева Депрессия

А ведь я всегда хотел просто жить. Пасти коз, вспахивать землю. Осваивать новые профессии. Но может, у моей души есть некое клеймо, постоянно втягивающее меня во всевозможные приключения? Вся жизнь — сплошное сражение и выживание. Да и когда жить? Времена тяжкие никто не отменял: то чума, то война. Только две категории людей могут позволить себе такую роскошь — очень богатые и очень бедные. К первым я никогда не попадал, а вторыми просто не мог себе позволить быть. Добавьте сюда войны, революции, сражения и всевозможные болезни… Но вот, наконец, боги услышали мои молитвы. И только я вкусил все прелести жизни обычной эмоции, как возьмите, распишитесь — Королева Депрессия пришла к вам в гости.

Теперь я иду в длинном неосвещённом туннеле, по колено в грязи, и вся моя компания в эти дни — это вы, да случайно пробегающие мимо крысы. Крысы. Они повсюду. Всегда. Когда-нибудь, когда все миры разрушатся, крысы будут одиноко витать в белоснежном пространстве.

Я остановился. Впереди нас ждало небольшое разветвление. Один проход слегка завалило осыпавшейся землей, второй был заманчиво чист.

Да, я уже был здесь. Много десятков лет назад. Но это не значит, что я должен все помнить. Память вообще интересная штука: она лжет, путает, забывает и помнит совершенно не то, что нужно. Поэтому, подобные мне, осознанные перерожденцы, предпочитают делать записи о важных событиях, вещах и явлениях, дабы держать в голове наиболее значимые события последних несколько тысяч лет.

Поднявшись по насыпи, я заглянул внутрь. Все залито водой. Я опустил руку и сразу же одёрнул. Брр, ледяная.

Спускаясь в холодную воду, я думал, как хорошо, что я — эмоция, и охлаждение мне не грозит. А вот не приятные ощущения никуда не денутся. Зато теперь я был уверен — это и есть та самая дорога. Дорога, ведущая к той, кого я хотел видеть меньше всего — Королеве Депрессии или, как звали мы ее раньше — Амат Меланхолии.

Вы наверно удивитесь. Фрэнки, ну какой из тебя рассказчик? Ты с трудом встаешь с дивана — только когда силуэт Анны уже скрывается за входной дверью. Ты постоянно храпишь на ее рабочем месте, отвлекая от телефонных звонков. И так громко охаешь, когда Анна собирается на прогулку, что если бы тебя слышали соседи, то давно вызвали полицию. Как ты можешь вести рассказ, когда каждое лишнее слово из тебя надо вытаскивать клешнями? Но, не будьте так категоричны. Дорога у меня длинная, времени много, а значит, я вполне могу вам не много рассказать о себе.

Итак, эта история началась не вчера, и ни в тот день, когда в город С. пришла Королева Депрессия. И ни тогда, когда я познакомился с Анной. Нет, моя история берет свое начало несколько тысячелетий назад, когда я был обычным человеком (да-да) и жил в одном из городов древней Месопотамии…

Так получилось, что я родился хромым. Вернее, хромота была следствием того, что одна из моих ног смотрела в противоположную сторону. Ну, бывает. Возможно, в древней Месопотамии хорошо относились к калекам, а может, помогло то, что я родился, скажем так, не в самой простой семье. Зажиточной. Настолько зажиточной, насколько это возможно в то время. И отец мой был весьма уважаем. Родись я в других условиях, возможно, моя жизнь сложилась бы иначе. Вообще мой отец относился ко мне как к предмету мебели, а старшие братья и младшая сестра любили издеваться надо мной и всячески обижать. Но зато не давали в обиду другим. А уже от них самих меня защищала мама. Вот уж кто любил меня по — настоящему. Прекрасная женщина. Так я и помогал ей по дому вместе с младшей сестрой и первые мои девять лет жизни прошли, в целом, не плохо.

Если вы не в курсе, то каждый город древней Месопотамии почитал одного Бога. Был и у нас свой Бог. Старики рассказывали, что помнят тот день, когда он спустился с небес и решил поселиться в построенном для него храме. Они утверждали, что он был как человек, только гораздо крупнее, в странных одеяниях, сделанных как будто из железа. Чудаки, одним словом.

Тем не менее, Бог обосновался в зиккурате* и даже принимал дары, общаясь с жителями через жрецов.

Мое детство выпало на период затяжных войн между великими городами. Это все отражалось на нашей жизни: всюду слонялись воины, среди которых были и мои старшие братья; женщины часто рыдали, кого-то оплакивая; все усиленно работали, на благо города. Но больше всех отжигали жрецы: почти каждый день они устраивали вечеринки с жертвоприношениями и ритуальными танцами, во славу Нингирсу*, конечно же. Ведь мы верили, что где-то там, наверху, наш Бог дерется с Богом города — противника и чем больше еды мы ему принесем, тем больше шансов на победу у нас будет. Но видимо, недостаточно барашков было убито и мало танцев было станцовано, так как в один из дней по городу прошла весть — наше войско разгромлено! К нам идут вражеские воины. Под плач сотен женщин защитники города отправились на передовую, а местные жители подались в эвакуацию.