Королева голод (сборник)

– Напыщенная речь! – к Клоду вернулась его обычная язвительность и он обращался к Рэйчел, делая вид, что они в комнате вдвоем. – Очень яркая и цветастая, как перья попугая.

– Точное сравнение, – Мидллуайт подыграла Клоду, хотя и понимала: оскорблять Шатийона безнаказанно нельзя. – Парню, который толкает подобную чепуху, самое время записаться на прием к психиатру.

– Это точно, – продолжал издевательским тоном Рэймонд. – Как удалось вам, о грозный рыцарь, справиться с тремя пожилыми людьми?

Рэйчел услышала сдавленный хрип ярости, приближающиеся шаги и ощутила на своем лице горячее дыхание Шатийона.

– Ты, а вовсе не толстый мальчишка, играешь в этом оркестре первую скрипку, но я затолкаю смычок тебе в глотку!

Хлесткая пощечина отбросила голову девочки назад. Рэйчел ударилась о каминную решетку, но успела прикусить губу, чтобы не закричать. Стон Клода стал доказательством того, что Шатийон не обошел вниманием и его.

– Молитесь своему Богу, детки. Когда я вернусь из подземелья, вы умрете, завидуя слишком любопытному попу, дураку-садовнику и его полоумной женушке. Что касается милейшего мсье Жака, то его арестуют за двойное убийство. Думаю, что медиум-самоучка перережет ваши тонкие шейки, – Шатийон схватил со стола хрустальный графин и швырнул его в стену. – Осколком стекла. Вот оно – тлетворное влияние американского образа жизни. Ужас, да и только!

Сатанист расхохотался. Рэйчел услышала, как он спускается по каменной лестнице и дернула рукой, чтобы расшевелить Клода.

– Он сделает все как обещает!

– Не сомневаюсь, – ответил подросток. – Влипли так, уж влипли…

– Ты вроде собирался стать суперполицейским. Так реши, как нам выкарабкаться.

– Почему собирался? Я им стану, если ты найдешь в себе немного терпения и не будешь отвлекать меня.

– У тебя есть план?

– В кино наручники обычно открывают скрепкой или, как Ганнибал Лектер в «Молчании ягнят» – пишущей головкой шариковой ручки. У нас есть что-нибудь подобное? Выкладываем все из карманов!

Содержимое карманов Клода не блистало широтой ассортимента. Носовой платок, невесть откуда взявшийся алебастровый шарик и парочка леденцов в ярких обертках явно не могли быть использованы в качестве ключа. У Рэйчел дела обстояли несколько лучше. Она никогда не расставалась с поводком, но, осмотрев его карабин, Клод сумрачно констатировал:

– Не катит – слишком большой. Жаль, что ты не закалываешь волосы. Штука вроде заколки нам бы сейчас очень пригодилась.

– Извини уж. Не догадалась потому, что редко смотрюсь в зеркало. Может быть, подойдет деталь от моих очков?

– Нет, оправа пластмассовая. Умереть прикованным к каминной решетке… О, Клод, для этого ли ты родился? – с тяжелым вздохом Рэймонд опустился на пол. – Может, поднапряжемся и попробуем выдрать эту железяку?

– Бесполезно, – Рэйчел провела свободной рукой по кованой решетке. – Вделана в стену на совесть. Есть другой план?

– Пожалуй, – задумчиво протянул Клод. – Довольно простой и вполне осуществимый. Этот почитатель Сатаны сковал нас наручниками для взрослых, а мы, как он заметил, всего лишь пронырливые детки. Гарри Гудини умел делать куда более сложные фокусы.

В дальнейших объяснениях Рэйчел не нуждалась. Она уловила суть идеи Клода, надеявшегося освободиться, основываясь на том, что детские запястья тоньше, чем у взрослого человека. Тоньше? Только не у Большого Клода?!

– Проделать это придется тебе, подружка, – тихо сказал Рэймонд, будто прочитав ее мысли. – Я буду консультантом. Сосредоточься и попытайся представить, что в этой комнате очень жарко…

Рэйчел постаралась освободить голову от посторонних мыслей и акцентировать внимание на главном. На том, от чего зависит ее жизнь. Итак, жарко…

– Жарко, а температура все продолжает подниматься, – шептал Клод. – Не комната, а большая микроволновка, дорогая Рэйчел. У тебя на лбу уже выступают капельки пота… Воздух раскален до предела.

Через несколько минут Мидллуайт готова была поклясться в том, что Клод говорит правду. Волны воздуха сначала теплые и ласкающие, а затем и горячие касались ее кожи. Пот начал заливать глаза и стекал по щекам к подбородку.

– Теперь подвигай рукой. Медленно.

Девочка повиновалась. Стальной обруч наручника скользнул по запястью и уперся в основание кисти. Рэйчел сжала мокрую от пота ладонь и натянула цепочку. Действительно жарко! Продвинуть руку еще на полсантиметра было довольно легко. Дальше стало труднее. Острый край наручника впился в кожу. Если продолжить, она сдерет ее как кожуру с апельсина…

– Рэйчел, Шатийон скоро вернется. Тебе следует поторопиться. Будет больно, но…

– Я знаю, черт бы тебя подрал! – прошипела девочка и дернула руку на себя.

Наручник достиг главного препятствия – основания большого пальца и… застрял. Боль стала нестерпимой, но Рэйчел собрала в кулак остатки мужества и сделала последний рывок. Стальное кольцо соскользнуло с руки. Ни Клод, ни Рэйчел не ожидали такой скорой развязки и оба рухнули на пол.

– Ну, ты даешь! – воскликнул, вскакивая на ноги Клод. – Вот, что значит внушение!