Королева и волкодлак (СИ)

«Ты молодой красивый мужчина, тебе нужна будет семья, а не подруга-лисица».

«Возможно, — он не стал спорить, и я была ему за это благодарна, потому что меньше всего хотелось себя обманывать. И чтобы он обманывал себя. — Но сейчас мы вместе. Разве этого мало? Давай будем жить сегодняшним днем, потому что завтрашний… Ведь он никогда не наступает. Есть только то, что происходит сейчас, и то, чего мы ждем. Или боимся».

«И то, что прошло…»

«Да, оно прошло. Поэтому не стоит цепляться за него».

«Но если настоящее связано с ним?» — не сдавалась я.

«Даже если и так, не стоит его искать. Оно само нас найдет, когда будет нужно. Лучше расскажи, что произошло. Я весь день ждал тебя».

«Прости, — я лизнула его в щеку. — Так уж вышло. Я уже собиралась к тебе, когда появился Арнис».

Я рассказала Иттону обо всем, что случилось за день. Выходя из дома, мы, не сговариваясь, повернули в другую сторону — подальше от того места, где волки доедали коня Элии, а может, уже приступили и к ней самой.

«Наверно, где-то здесь они и встречались, — сказал Иттон, когда мы вышли на берег озера. Огромные звезды отражались в темной воде, между ними затерялся тонкий, с волосок, зародыш молодого месяца. — Арнис и Мария».

«Мне будет жаль ту девушку, которая свяжет с ним свою судьбу, — вздохнула я. — Любой матери было бы больно признаться в этом. Но… это правда».

«Не вини себя, Ресс. Да, мать в ответе за своего ребенка, и все же, мне кажется, с какого-то возраста человек воспитывает себя сам. Все знают, что хорошо, а что дурно, но каждый делает свой выбор».

«Иттон, я почти уверена, что в прежней жизни ты не был конюхом», — усмехнулась я.

«Почему? Может, и был. Я люблю лошадей и знаю, как с ними обращаться».

«Ты слишком умен для конюха».

«По-твоему, все конюхи дураки?» — Иттон слегка прикусил меня за загривок.

«Нет. Наверняка среди них есть неглупые. Но… ты строишь фразы как образованный человек. И рассуждаешь тоже».

«Однако читать и писать я не умею», — возразил он.

«А может, просто потерял эти знания вместе с памятью? Мне кажется, если ты попробуешь, то легко вспомнишь. Хочешь, попробуем?»

«Хорошо, — согласился Иттон. — Даже если ничего и не получится, хотя бы убьем время до ведьминского сборища. Чтобы не думать о том, что нас ждет».

Глава 12

Иттон

Разумеется, всю правду я Ирессе не сказал, лишь часть. Она и так была слишком расстроена, чтобы добавлять еще. Не всякая правда на пользу. Да и правда ли?

Да, я был сильно обескуражен ее признанием.

Королева? Такого мне и в голову не приходило.

Конечно, я понимал, что подругой Лэрги могла быть лишь женщина из высшего сословия. Но королева?.. Я ведь толком не знал, что с ней произошло. Имей я какое-то отношение ко двору, может, и сообразил бы. Интересно, а догадался ли Арт, когда Лэрга сказала, что Иресса — ее подруга, покончившая с собой из-за измены?

Но ее смущала не столько разница в нашем положении, — бывшем положении! — сколько то, что я все же больше человек, чем она. Она — лишь душою. Я, за исключением шести ночей в месяц, — и душой, и телом. Я мог ответить лишь то, что эти шесть ночей и темная магия связали нас крепче, чем можно было предположить.

Однако было кое-что еще. Когда Мария, увидев нас у хижины, удивилась, я сказал, что могу представлять Ирессу такой, какой захочу. И я действительно представлял ее в обличье той девушки, которую увидел во сне. Однако королева годилась мне в матери: у нее был сын примерно моего возраста. Хоть я и не соврал, когда сказал, что это не имеет значения, но все же, все же…

Мне нужно было немного свыкнуться с тем, что рассказала Иресса, принять это не только разумом, но и душою. Как и ее слова о том, что если вдруг я когда-нибудь избавлюсь от чар, возможно, захочу обычной человеческой жизни — семью, детей.

Может быть. Но сейчас — мы с ней.

А пока мы ждали собрания ведьм. Арт отказался перебраться в дом родителей и даже сообщить им о своем положении. Ему казалось, что слишком жестоко было бы заставлять их видеть его днем котом, а ночью — эфирным призраком, тогда как тело по-прежнему пребывает в зачарованном сне. Лэрга приютила у себя и его с условием ловить мышей, но вместо этого Арт по ночам приводил в порядок ее библиотеку.

Иресса не шутила, когда предложила заняться чтением. И, похоже, она была права: я умел это делать раньше, потому что не учился, а вспоминал забытое. Мысленно «услышав» звук, который обозначался той или иной буквой, я словно счищал с нее липкую черную пленку. Да, все они оказались мне знакомы, но до сих пор некому было связать их со звуками, которые я не мог слышать ушами.

Не прошло и двух дней, и я начал читать — пока еще очень медленно, с трудом, но Иресса радовалась так, словно от этого зависела вся моя дальнейшая жизнь. И ее тоже.

«Иттон, ты не понимаешь! — она скулила возбужденно и покусывала меня за колено. — Если ты сейчас вспомнишь, как читать, то потом точно так же вспомнишь и письмо. А значит, сможешь разговаривать с той же Лэргой без моей помощи. Ну не разговаривать, конечно, писать, но все равно. И не только с Лэргой».