Королева красоты Иерусалима

Теперь жизнь Луны разделилась на две половины: в одной были тайные встречи с Гиди, во второй – муж, дочь и разросшаяся семья. Она не могла уклониться от своих обязанностей. Наоборот, теперь, когда встречи с Гиди стали постоянной частью ее существования, она старалась вести себя как образцовая домохозяйка и превратила однокомнатную квартиру, куда они переехали, в уютное гнездышко, любовно украшая ее во всех деталях, начиная с обивки мебели и кончая кружевной скатертью, которую постелила под стекло на столе, служившем и для приема гостей, и для семейных трапез. На балконе она выращивала белую и красную герань в горшках, кактусы разных видов и анютины глазки. Когда на их стороне балкона уже не осталось места для очередных горшков, она залезла на сторону соседей, чему те были очень рады. А чтобы увеличить жизненное пространство, вынесла на балкон маленький столик и стулья, накрыла столик клеенкой и в центре поставила горшок с цветком.

– У Луны дом с иголочки, – смеялись сестры, – точно как она сама.

Чем серьезнее становились отношения с Гиди, тем сильнее она старалась быть хорошей женой Давиду и матерью Габриэле. Правда, это стоило ей огромных усилий. Почти все, что делала дочка, почти каждая фраза, которую произносил муж, вызывали у нее раздражение. С Давидом она прикусывала язык и сдерживалась, с Габриэлой это было гораздо труднее.

– Ну как ты не понимаешь, что чем больше ты на нее сердишься, тем больше она делает тебе назло! – пенял ей Давид. – Лучше обращаться с ней мягко, говорить по-хорошему, показывать, что ты ее любишь. Только тогда она будет вести себя хорошо. А когда ты на нее кричишь, от этого только хуже.

– Но она первая начинает! Я еще в дом войти не успеваю, как она начинает меня злить.

– Она начинает? Ты хоть слышишь, что говоришь? Луна, ну кто из вас ребенок – ты или Габриэла? Она хочет твоего внимания, хочет, чтобы ты ее заметила, и из кожи вон лезет, чтобы тебя рассердить, – ведь только тогда ты обращаешь на нее внимание.

– Я не обращаю на нее внимания? А кто отводит ее в сад каждое утро? Ты? Кто ее одевает, причесывает, кормит?

– А кто купает ее по вечерам? Кто укладывает спать? Ты? – повысил голос Давид. – Когда в последний раз ты пела ей колыбельную перед сном? Когда рассказывала сказку? Пойми же, девочка кричит, чтобы ты ее наконец заметила.

Разговоры с Давидом приводили ее в подавленное состояние. Пожалуй, в чем-то он был прав. Она прибегала к различным маневрам, чтобы быть с дочерью как можно меньше. По сути, каждый день она пыталась как-то сбыть с рук Габриэлу, задабривала Бекки деньгами, чтобы та вместо нее забирала девочку из садика и отводила к родителям, а сама бежала к Гиди. Но при этом всегда старалась вовремя вернуться и забрать Габриэлу домой от родителей раньше, чем Давид придет с работы. Точно так же она следила за тем, чтобы Давида дома ждал горячий обед, когда он приходит отдохнуть в перерыв. Иногда они встречались за обедом в доме у родителей, иногда она приходила в банк, и они вместе шли есть хумус в «Таами». После обеда Давид ложился немного вздремнуть, а потом возвращался в банк. И хоть она уже считала минуты до того момента, когда Гиди отработает смену и они встретятся в своем постоянном номере в отеле, но никогда не выходила из дому прежде Давида. Терпеливо ждала, пока у мужа закончится обеденный перерыв, и только тогда начинала готовиться к встрече с возлюбленным.

Обычно эта происходило так: сначала Луна с головы до ног обтиралась мокрым полотенцем, затем вытиралась насухо, а после брызгала на себя духами из хрустальной бутылочки на туалетном столике, нажимая на грушу пульверизатора раз-другой, не больше, чтобы не переборщить. Потом набрасывала один из своих шелковых халатов и открывала ящик, где хранила изящное шелковое белье, переложенное засушенными цветами жасмина и лаванды в полотняных мешочках, которые сшила собственноручно. Тонкими ухоженными пальчиками она вынимала из ящика трусики, лифчик и комбинацию и клала на кровать; из ящика с чулками доставала пару тончайших нейлоновых чулок и клала их рядом с бельем. Теперь приходила пора заняться ногами: Луна старательно втирала в ступни крем, пока кожа не размягчалась. Тогда она усаживалась перед зеркалом и приводила в порядок лицо. Когда увиденный в зеркале результат ее удовлетворял, она принималась одеваться. Очень осторожно натягивала нейлоновые чулки, следя, чтобы шов проходил ровно посредине икры, потом надевала кружевной пояс для чулок и пристегивала чулки, стараясь не прищемить кожу. Убедившись, что чулки сидят как следует, надевала комбинацию. Теперь предстояло самое сложное – выбрать подходящее платье. Она примеряла и снимала, надевала и снова снимала, и так все платья по очереди, пока наконец не оставалась довольна выбором. Полностью одевшись, она снова усаживалась перед зеркалом и красила свои четко очерченные губы. Помада всегда была последним штрихом. Легонько сбрызнувшись еще раз духами, она выходила из дому.