Королева магии. Проклятый рассвет

Протянул фляжку, и я сделала осторожный глоток. Что-то совсем не алкогольное, но очень тонизирующее: я даже приободрилась, а еще исчезла остаточная слабость после поцелуя с сумеречником.

– Он не сдался, он ищет. Так должен поступать настоящий отец.

И тут я догадалась.

– Ты снова поскандалил с Бренном, да?

– Это сложно назвать скандалом. Он не скрывает того, что я – ошибка молодости. Они с мамой недолго были вместе, меньше года. Потом отец влюбился в принцессу, а мама уехала жить в нищете и вскоре умерла. Мне пришлось вернуться, но, как видишь, чуда не произошло. Я часто размышляю, сколько выходок Бренн Фаренгейт должен мне спустить, чтобы показать наконец истинное лицо и перестать играть перед окружающими заботливого отца.

– Нас с тобой точно не сфотографируют для рекламы семейных завтраков на упаковке хлопьев.

– Мне правда жаль, что его невеста погибла. Возможно, будь у него желанный ребенок, он бы меньше ненавидел меня.

– Что с ней случилось? С его невестой?

– Папа служил у бывшего короля, был его советником и метил на место главы сумеречных стражей. Только король не знал, что его друг собирается его предать. Без помощи отца переворот бы не случился. Папе обещали, что он получит желанные должности и принцессу Ариадну. Что она ничего не узнает о его предательстве. Но король не сдержал слово: Ариадну заставили пройти через ритуал принятия сумеречной магии. Она не выдержала его, умерла. Отец узнал слишком поздно, чтобы помешать, но успел к самому концу – и она умерла у него на руках, поняв, что ее любимый мужчина убил ее семью. Тогда Бренн Фаренгейт из хозяина жизни и самого молодого Советника Сумерек превратился в циничную тварь, уничтожающую на своем пути каждого – даже сына – если он мешал. А еще завел волчицу и назвал ее в честь мертвой невесты. Вот такая вот история.

– В этом мире хоть у кого-то есть простые истории?

– Есть. – Лазарь улыбнулся. – У тебя. Ты не хотела здесь оказаться, ты хочешь к отцу в свой мир. Ты – иномирянка, всего лишь поверившая не тому человеку, и скоро вернешься домой. Чем не простая история?

Я вспомнила о сумеречной магии, почти беспричинной ненависти к Эржбет, Дилане, Одетте…

– Всем.

Лазарь вдруг сделал очередной глоток из фляги и потянулся ко мне.

Я отпрянула, будто над головой кто-то перевернул кадку с ледяной водой.

– Прости… – покачала головой. – Я действительно хочу вернуться. Уйти навсегда. Я не могу позволить себе оставить здесь… что-то такое, понимаешь?

И я совсем не хотела его целовать. Хотя Лазарь, особенно в слабом свете луны, скрадывавшем грубость черт лица, был хорош. Эдакий грустный принц, ненавидимый отцом. Наследник всего мира, но лишенный тепла и любви. В такой образ легко влюбиться, но последнее, что мне сейчас нужно, это любовь.

Он поднялся, и у меня упало сердце: обидела. Странно переживать о душевном состоянии человека, который при первой встрече показался совершенной скотиной, но узнав Лазаря получше, я уже не кипела злостью. Пожалуй, мне было его жаль. Бренн несправедливо обходится с собственным сыном. Неудивительно, что тот делает все, чтобы его позлить.

Но Лазарь не ушел. Он убрал флягу во внутренний карман куртки и протянул мне руку:

– Хочешь увидеть Академию Сумрака изнутри?

Что в мгновение ока взметнулось в душе! Увидеть магическую академию? Настоящую, не суррогат извращенного мозга Эржбет, а школу магии, о которых на Земле можно было только читать? От нестерпимого желания бросить все и понестись вперед Лазаря к мечте свело пальцы, но я мужественно сдержалась.

– Нельзя. Эржбет убьет, если узнает.

– Брось, Грейс, она позволяет тебе все. Вы с Одеттой нужны Эржбет, вы – самые дорогие идеальные. Она скорее откусит себе руку, чем испортит вас прямо перед самой продажей. Идем. Тебе нужно выходить отсюда, иначе ты превратишься в тень. Потом будет меньше шансов.

– Если кто-то поймет, откуда я…

– Не поймет. Поверь мне. Если тебе удастся вернуться в свой мир, то будешь жалеть, что не увидела толком наш. А если не удастся, возможно, захочешь и сумеешь там учиться.

Меня не надо было долго уговаривать. Даже мысль о том, что Эржбет будет в бешенстве, больше не пугала, а скорее веселила. Вот так и теряется авторитет руководителя: стоит лишь пару раз дать слабину – и рабы залезут на шею. А еще одной монетой в копилку моих оправданий было то, что многострадальная дырка в заборе так и осталась открытой. Не хотели бы, чтоб мы сбегали: заварили бы прутья.

Мы выскользнули за пределы академии и поспешно скрылись в лесу. Когда редкие огни академии окончательно растворились в лесной тьме, Лазарь вдруг вместо того, чтобы выпустить меня, сжал руку крепче и сказал:

– А теперь – бежим!

– Что? Почему?!

На секунду сердце ухнуло куда-то в желудок: я подумала, что Бренн снова может выгуливать Ари в здешних местах. Но младший Фаренгейт только хитро ухмыльнулся и нагнал еще больше тумана:

– Увидишь. Просто держи меня за руку – и беги так быстро, как можешь!