Королева Марго

– От вас, мадам, и от моего дорогого брата Карла все будет принято как благо.

И, раскланявшись, он вышел.

«Эге, мой братец Франсуа! – подумал, выйдя, Генрих. – Теперь я уверен, что уеду не один и что заговор, имевший пока тело, будет иметь и голову. Только необходимо быть настороже. Екатерина сделала мне подарок, Екатерина обещала мне награду: тут скрыта какая-то дьявольская штука! Надо сегодня вечером поговорить с Марго».

IV. Благодарность короля Карла IX

Морвель провел часть дня в Оружейной палате короля, но, когда подошло время возвращения с охоты, Екатерина велела отвести его и его подручных к себе в молельню. Как только Карл вернулся в Лувр, кормилица его предупредила, что какой-то человек провел часть дня в его кабинете. Карл IX сначала страшно рассердился на то, что допустили постороннего в его покои, но затем он попросил кормилицу описать наружность этого человека, и когда кормилица ему сказала, что это тот самый человек, которого она к нему вводила по его распоряжению, король догадался, что это был Морвель. Вспомнив о приказе, вырванном у него матерью сегодня утром, он понял все.

– Ого! В тот самый день, когда он спас мне жизнь! – пробурчал Карл. – Время выбрано неудачно.

Он уже сделал несколько шагов, собираясь идти к матери, но его остановила одна мысль:

«Клянусь богом! Если я с ней заговорю об этом, то конца не будет спорам! Лучше будем действовать каждый по-своему».

– Кормилица, – сказал он, – запри все двери и скажи королеве Елизавете,[13] что я плохо чувствую себя после падения и эту ночь буду спать у себя.

Кормилица пошла исполнить приказания, а Карл, так как было еще рано для осуществления его проекта, сел писать стихи.

За этим занятием время бежало для короля всего быстрее. И когда пробило девять часов вечера, он думал, что еще только семь. Карл сосчитал удары и с последним ударом встал с места.

– Черт возьми! Пора! – сказал он.

Взяв плащ и шляпу, он вышел в потайную дверь, пробитую по его приказу в деревянной обшивке стены и неизвестную даже самой Екатерине.

Карл IX направился в покои Генриха, но Генрих прямо от герцога Алансонского зашел к себе только переодеться и тотчас вышел.

«Наверно, он пошел ужинать к Марго, – подумал король. – Насколько я могу судить, теперь он с ней в наилучших отношениях».

И Карл направился к покоям Маргариты.

После охоты Маргарита привела к себе герцогиню Невэрскую, Коконнаса и Ла Моля и вместе с ними подкреплялась сладкими пирожками и вареньем.

Карл IX стукнул во входную дверь; ее открыла Жийона, но при виде короля так перепугалась, что едва нашла в себе силы сделать реверанс и, вместо того чтобы бегом предупредить свою госпожу о приходе августейшего гостя, только ахнула и впустила Карла.

Король прошел через переднюю и, услышав взрывы смеха, двинулся на голоса к столовой.

«Бедняга Генрих! – раздумывал король. – Он веселится, не чуя над собой беды».

– Это я, – сказал он громко, приподняв завесу и высунув свое веселое лицо.

Маргарита вскрикнула от страха; несмотря на веселое выражение королевского лица, оно подействовало на нее, как голова Медузы. Сидя против завесы, она сразу узнала короля.

Двое мужчин сидели спиной ко входу.

– Его величество! – с ужасом воскликнула Маргарита и встала с места.

В то время как трое сотрапезников испытывали такое ощущение, будто их головы сейчас упадут с плеч, Коконнас сохранил ясное сознание. Он тоже вскочил с места, но так неловко, что опрокинул стол и свалил на пол все – посуду, стаканы, кушанья и свечи.

На минуту водворилась полная темнота и мертвая тишина.

– Удирай! – сказал Коконнас Ла Молю. – Смелей! Смелей!

Ла Моль не заставил просить себя вторично: он бросился к стене и стал ощупывать ее руками, стремясь попасть в опочивальню и спрятаться в знакомом кабинете. Но только он переступил порог опочивальни, как столкнулся с другим мужчиной, который только что вошел туда потайным ходом.

– Что это значит? – спросил Карл IX тоном, в котором послышалась грозная нотка раздражения. – Разве я враг пирушек, что при виде меня происходит такая кутерьма? Эй, Анрио! Анрио! Где ты? Отвечай!

– Мы спасены! – прошептала Маргарита, хватая чью-то руку и принимая ее за руку Ла Моля. – Король думает, что мой муж участвует в пирушке.

– Я и оставлю его в этом заблуждении, мадам, успокойтесь, – сказал Генрих, отвечая в тон Маргарите.

– Великий боже! – произнесла Маргарита, выпуская руку, оказавшуюся рукой короля Наваррского.

– Тише! – ответил Генрих.

– Тысяча чертей! Что вы там шепчетесь? – крикнул Карл. – Генрих, отвечайте, где вы?

– Я здесь, сир, – ответил голос короля Наваррского.

– Черт возьми! – прошептал Коконнас, прижавшись в углу с герцогиней Невэрской. – Час от часу не легче!

– Теперь мы окончательно погибли, – ответила Анриетта.

Коконнас, с его отчаянной смелостью, решил, что рано или поздно, а придется зажечь свечи, и лучше это сделать раньше; пьемонтец выпустил руку герцогини Невэрской, нашел среди упавшей сервировки подсвечник, подошел к жаровне для подогревания кушаний, раздул уголек и зажег от него свечу.

Комната осветилась.