Королева мести, или Уйти навсегда

– Я! Папа, я!

– Ах это ты? Вылезай! Пусть мама спокойно попьет кофе, а ты марш в ванную умываться!

– Нет!

– Я вот тебе дам – нет! – Женька поставил поднос на тумбочку и вытащил Егора из-за Марининой спины, унося в ванную.

Оттуда послышался сначала визг, а потом довольный хохот – значит, обливаются водой, черти. Коваль с наслаждением пила ароматный кофе и жмурилась от яркого солнца, заполнившего комнату. Если бы не сегодняшняя встреча с Бесом и Кадетом, этот день вполне мог бы стать счастливым и приятным…

– Мамуля, мы готовы завтракать! – объявил Женька, внося к ней завернутого в полотенце Егорку и усаживая его на постель. – Смотри, какой чистый и красивый мужчина! – Он потрепал мальчика по мокрым волосам, и Егорка задрал головенку, глядя на Хохла с такой любовью, что Марине стало немного завидно – на нее он так смотрел очень редко. – Ну-ка, поцелуй маму, – сказал Женька и сам первым прижался к ее щеке губами. Егор последовал его примеру, ткнувшись в другую щеку и затаив дыхание. – Видишь, котенок, какие у тебя мужики? С утра всю оближут, обцелуют, а ты жалуешься!

– Нахал! – обиделась она, толкнув его в плечо. – Когда это я жаловалась? Я же вас обоих люблю, я жить не могу без вас, мальчики мои!

– Тогда вставай, мы без тебя завтракать не хотим, – подловил Женька, поднимая Егорку на руки и направляясь в детскую. – Принимай душ, а мы пока оденемся.

Счастливое семейное утро, естественно, было омрачено звонком Беса с напоминанием о вечерней встрече. Коваль бросила трубку на подоконник и взяла сигарету, направляясь на крыльцо. На улице было солнечно и морозно, по снегу носилась единственная уцелевшая собака, при виде Марины моментально ретировавшаяся в будку. Коваль криво усмехнулась – даже животные ноги уносят, если она покурить вышла, кошмар какой-то.

– Доброе утро, Марина Викторовна! – крикнул из сторожки у ворот Костя. – День-то какой хороший, да?

– Кому как, Кот, кому как, – пробормотала она. – Где Сева с Генкой?

– С утра в сауну рванули, к вечеру готовятся.

– Молодцы, не теряются. Юрка машину на сервис гонял?

– Еще не вернулся, а уехал раным-рано, часов в семь, наверное.

Кот вышел из сторожки, устав, видимо, орать из окна, подошел к крыльцу:

– А что вы без куртки-то? Не лето.

– А не болела давно, – насмешливо высказался за ее спиной Хохол, набрасывая Марине на плечи свою дубленку. – Не можешь без фокусов? – укоризненно спросил он, закутывая ее плотнее и обнимая. – Бес?

Коваль кивнула, тяжело вздохнув и выбросив окурок в стоящую у крыльца урну, уставилась на чисто выметенные дорожки. Женька развернул ее к себе и заглянул в глаза:

– Я не прошу, я ставлю перед фактом – одна не поедешь. Все, не обсуждаем! Я должен быть с тобой рядом.

– Женя, я не хочу подвергать тебя унижениям, ты ведь понимаешь, что в первую очередь они станут давить на психику, а ты – мое слабое место, я не потерплю ни слова в твой адрес.

– Да мне на…ть, кто и что скажет, ты ведь сама меня научила. Мне нужно быть с тобой рядом, чтобы никто не посмел тебя обидеть, котенок мой. И не возражай, я все равно поеду.

– А ребенок?

– А Даша? Маринка, я тебя прошу – не упирайся, это бесполезно.

– Женя, ты ведь не охранник… – начала было Коваль, но он решительно перебил:

– Я больше, чем охранник.

– Вот именно. Не подставляйся, я прошу тебя, я не переживу, если с тобой что-нибудь случится, уже не могу больше терять… – Она смотрела в серые глаза и понимала, что все, о чем бы она сейчас его ни попросила, останется не услышанным. Женька не менял принятых решений.

– Ты не потеряешь меня, потому что я твой на всю оставшуюся нам с тобой жизнь. И хватит про это. – Он поцеловал ее в губы, потом еще раз. – Я так люблю тебя, Маринка, если бы только слова такие были, чтобы выразить… Ты такая красивая у меня, как картинка прямо.

– Подхалим! – Марина вздохнула и, встав на цыпочки, дотянулась до его губ. – И за что я тебя, дурака, люблю?

– А за то, что я тебе все прощаю и делаю все, что ты захочешь. Пойдем в дом, холодно ведь. – И он утянул ее внутрь, прижав в прихожей к стене и покрывая жаркими поцелуями лицо и шею. – Моя ты сладкая…

– Папа! – заорал приползший из кухни на четвереньках Егорка, хватаясь за Женькины брюки и вставая на ноги. – Моя мамуя!

– О господи! – закатил глаза Хохол. – Не успеешь наедине с тобой остаться, как тут же претендент какой-нибудь возникнет!

– Мама, мама, на! – Егорка тянул к матери свои ручонки, пытаясь завладеть ее вниманием.

Марина взяла его на руки, чмокнула в щеку, поправила задравшуюся рубашку.

– Ну все, отвоевал? Доволен?

– Моя! – гордо заявил сын, победно глядя на стоящего рядом Женьку, и тот засмеялся:

– Вылитый Малыш, он тоже всегда забирал тебя у меня. О, вот только не плачь, я ж не со злом вспоминаю, – опередив ее слезы, заторопился Хохол, заметив прикушенную нижнюю губу.

– Я и не плачу.

– Вот и не плачь.

– Вот и не плачу! – рявкнула Коваль, толкая его в плечо, чтобы освободил дорогу. – Идем, Егорка, я с тобой поиграю.