Королева мести, или Уйти навсегда

– Ну-ну, Марья Васильевна, ничего не случилось – хватит с марлей в носу лежать, уже все нормально. Через пару дней домой пойдете, носик аккуратный будет, синяки сойдут – и опять красавица.

– Спасибо, – пробормотала она, отметив про себя, что за такие деньги, что он получил, мог бы и поаккуратнее работать.

«Елки, но где Женька? Уже почти час дня, а его нет, и звонков нет. – Марина взяла телефон, набрала номер, но механический голос в трубке монотонно сообщил, что абонент сейчас недоступен. – Где его носит?!»

Весь остаток дня Коваль нервничала, ругала Женьку на чем свет стоит, отказалась обедать и ужинать, чем разозлила мотавшегося специально в «Шар» Гену. Охранник, конечно, не высказался по этому поводу, но то, что был недоволен, Марина заметила. Тревога росла с каждой минутой, она курила, что было категорически запрещено, но так становилось немного легче. Около восьми вечера дверь палаты распахнулась, и возник Хохол. Увидев его, Коваль даже забыла заорать, настолько ее поразил его внешний вид. Все лицо расцарапано, под глазом «бланш», обе кисти забинтованы.

– Ты… что с тобой?! – Она встала с кровати, пошатнувшись и хватаясь за спинку, чтобы не упасть, но Женька бросился к ней, вернул обратно, ткнувшись бритой головой в колени:

– Лежи, котенок, не вставай. Со мной все в порядке. Ты как тут?

– Что значит – в порядке? Ты себя в зеркало-то видел?

– Мариш, давай позже, – попросил он, поднимаясь и поворачиваясь к Гене: – Братан, домой езжай, я здесь останусь сегодня.

– Как – останешься, а Егор?

– С ним Даша и Сева.

– Женя, я вообще ничего не понимаю… – начала Марина, но он прижал к ее губам забинтованную руку:

– Я же просил – давай позже.

Он вышел из палаты вместе с Генкой, отсутствовал минут двадцать, вернулся, скинул в угол прямо на пол кожанку, сунул голову под кран, долго отфыркивался, потом несколько раз врезал себе по лицу, потряс головой и сел на стул возле Марины. Она наблюдала за его манипуляциями, не вполне понимая, что вообще происходит.

– Ну, управился? Выкладывай.

– Что ж ты такая нетерпеливая? – улыбнулся Женька. – Сказал же…

– Так, хватит! – заорала Коваль, взбешенная загадками. – Я тебе что – шалава из «фазанки», которую ты на улице викторинами прибалтываешь?! Где шатался целые сутки и почему рожа в таком виде?!

– Коваль, а если это баба расписала, а?

Марина наотмашь ударила его по щеке, вскочила, схватив сигареты, подошла к окну и закурила. Женька подошел сзади, попытался обнять, но она вывернулась:

– Не трогай меня!

– Обиделась? Я пошутил, – примирительно сказал Хохол, кладя голову ей на плечо. – Мариш…

– Пошел ты! – она оттолкнула его, выпустила дым, снова затянулась, глядя в окно.

– Котенок…

– Я же сказала – пошел вон отсюда! Шутить там будешь, за дверью.

Хохол сгреб ее в охапку, отобрал сигарету, бросив в пепельницу, одной рукой зажал Маринины руки и прошипел в лицо:

– Я могу, конечно, уйти, но подумай, с кем останешься, если всех разгонишь!

– Не проблема – замену найти не очень сложно.

– Ну еще бы – только свистни, кобели налетят! – оскалился он, не выпуская Марину из своих железных объятий. – Я б тоже прибежал. Только вот не зовет никто, и вообще по фигу – есть Жека рядом или нет!

– Опять? Ты повторяешься, это надоедает, – насмешливо бросила она, и Хохол совсем выпрягся.

Швырнув ее с размаху на кровать, как куклу, он запер дверь и одним прыжком оказался возле нее, разодрав на груди свою рубаху и принимаясь за Маринин халат, от которого в считаные мгновения остались только клочья.

Она боялась только одного – что он, не удержавшись, ударит по лицу, и тогда пластике придет конец, но поднять на нее руку Хохол так и не смог.

– Сука-а… какая же ты сука, Маринка! – простонал он, выпустив Марину и закрывая лицо замотанными руками. – Почему ты всегда вынуждаешь меня проявлять себя так… по-скотски? Нравится? Разнообразия захотелось, чтоб не повторялся? Получила, довольна?

Коваль молчала, устремив взгляд в потолок. Ничего нового… Кто сильнее, тот и прав. Как будто можно таким образом заставить человека любить себя. Да и кто ее видел, эту самую любовь?

– Что ты молчишь?

– Думаю.

– О чем?

– О том, почему до сих пор с тобой. Почему позволяю тебе делать подобные вещи. Почему просто не могу сейчас выкинуть тебя за дверь и больше никогда не видеть.

Хохол повернулся на бок, подпер кулаком голову и посмотрел на нее внимательно. Марина не реагировала, смотрела в потолок, словно не было занятия важнее.

– Если ты сейчас скажешь, я уйду… – проговорил он тем же сдавленным голосом.

– Если скажу? А сам как думаешь – скажу или нет?

– Думаю, что из принципа ты еще не то можешь сделать, просто чтобы доказать, что ты здесь хозяйка. Чтоб не забывался и место свое знал.

– Ну видишь, и сам все знаешь. Так иди.

Разумеется, он никуда не ушел – все эти слова были не более чем красивой позой, из которой ему снова пришлось встать на четвереньки. Ничего нового.

– Прости меня… Сам не пойму, что вдруг накатило… – Он целовал ее в плечо, обнимая и прижимаясь все сильнее.