Королева острова

– Мы любим Эмму. Она многообещающая ученица, но Генриетта Саймон, миссис Сала, тоже блестяще училась.

– Да… Она вышла за своего учителя музыки из Мэрилебон.

Моя Генриетта. Хенни. Я возлагала на нее такие надежды!

– Вы были на ее свадьбе? Говорят, она просто сияла.

– Нет. В Демераре стоял сезон штормов. Путешествовать морем было невозможно.

Я отправила Хенни свои наилучшие пожелания и приданое. Последнее для новобрачных куда важнее.

– Ваши колени, мадам… Они дрожат. Вам холодно? Может быть, разжечь камин или послать за одеялом? Гостям из тропиков требуется время, чтобы привыкнуть к лондонской прохладе.

– Нет. Не стоит беспокоиться.

Директриса снова нервно ерзает, будто я на нее рявкнула. Я разглаживаю бледно-желтую юбку с тяжелым кружевом, тяжелой отделкой. Эти платья прямого фасона не помогают скрыть мое напряжение. Как я буду настаивать на своем перед секретарем совета в его помпезном кабинете, если в школе меня подводят собственные колени?

Я изо всех сил пытаюсь собраться, но что-то ненароком все же выдает правду.

– Мадам? – Мисс Смит машет мне, вытаскивая из сумрака. – В школе многое сделано. Вы будете довольны всеми… инвестициями.

Она говорит быстро, словно мчится в телеге, колеса вертятся, лошади бьют копытами. Должно быть, уверена в своей работе.

Я вздыхаю, мое дыхание смешивается с паром ромашки с лимоном. Нужно дать ей понять, что я ценю ее усилия. Что ее работа – важна. Я бряцаю чашкой, как колокольчиком.

– Я вполне довольна, мисс Смит. Школа хорошая.

Мой взгляд перемещается к окну, на пустую улицу, но директриса снова начинает подавать знаки.

– О, я поручила Эмме заняться вышивкой. Это у нас новое. С вашего последнего визита у нас появилась швея с проживанием. Это ваш третий приезд в Англию?

– После восемьсот девятого года я часто бываю в Европе.

– Восемьсот девятого? Так давно? Н-надеюсь, на сей раз вам у нас понравится.

Ее голос взлетает и опускается, получаются забавные запинки.

– Что случилось, мисс Смит?

– Ничего особенного, мадам, но учительница фортепиано, которую мы недавно наняли, мисс Люси ван ден Вельден, сказала, вы здесь бывали. Я подумала, она что-то напутала.

Мисс ван ден Вельден – докучливая дамочка из Демерары. Сует свой тонкий нос в чужие дела. Ее отец служит в Совете ужасного вице-губернатора Мюррея, где мужчины с наслаждением принимают законы, угрожающие цветным женщинам. Можно было бы предположить, что мисс мулатка проявит озабоченность и, возможно, переубедит отца. И тогда этот груз не лег бы на мои плечи.

– Мисс ван ден Вельден мечтает вас увидеть. Когда я сообщила ей о вашем приезде, она сказала, что с нетерпением ждет встречи. Хочет поделиться вырезками из газет.

Не вырезками из газет. Вырезкой. Одной картинкой.

Единственный набросок, напечатанный журналом «Рэмблер», чтобы посрамить молодого моряка и меня. Сердце мое трепещет. В груди загорается огонь сродни тому, что пылает на щеках. Если скандал дойдет до ушей министра обороны и колоний, человека, управляющего подвластными Британии землями по всему миру, он откажет мне в аудиенции. Отвергнет меня, женщину, которая носила кандалы и клеймо шлюхи, наложницы и мошенницы.

Но моя история – мой позор и моя слава – никому не известны.

Я разглаживаю складки на шали, плотнее кутаю в нее руки и заставляю себя припомнить: я уже не та девушка, которая убегала от проблем или сломя голову мчалась им навстречу.

Боец во мне подается вперед.

– Проследите, чтобы мисс ван ден Вельден уделила мне время. Я положу конец этой путанице.

– Да, мадам. – Мисс Смит отпивает чаю, не обращая внимания на мои колкие слова. – О садах… Я еще вам о них не говорила. Не желаете ли осмотреть клумбы? Может, пирога? Он совсем свежий. – Директриса подвигает мне поднос, будто я слаба зрением.

Но это не так. Мое зрение просто избирательно, я вижу то, что хочу.

– Нет, мисс…

– Я так больше не могу, мисс Томас! – Ее щеки пламенеют ярче, чем мякоть плодов кешью. Директриса вскакивает с кресла. – Вы недовольны. Мне так жаль, но молю вас, пересмотрите решение. Не прекращайте финансирование Кенсингтон-хауса!

– Что?

– Наши девушки нуждаются в образовании. Наша школа – лучшая. Мы охотно принимаем молодых женщин из Вест-Индии. Мы стараемся, чтобы цветные девушки получили все шансы. – Она падает на колени и протягивает ко мне руки. – Я изо всех сил пытаюсь сделать атмосферу благоприятной.

Поставив чашку, я беру ее маленькие, такие светлые ладони в свои темные, очень темные руки. Делюсь с ней силой и помогаю встать. Мы обе поднимаемся.

– Успокойтесь. У меня нет ни малейшего недовольства ни вами, ни школой.

Сумеет ли она разглядеть за моими морщинами, как во мне бурлит гордость? Я помогла этой женщине осуществить мечту, построить нечто хорошее, нечто долговечное.

На лице мисс Смит мелькает облегчение. Сначала зарождается крошечная улыбка, потом расцветает, обнажая зубы.

– Спасибо, мадам. С тех пор как вы прибыли, меня терзал страх. – Но тут ее улыбка увядает, словно монеты в лепреконовом горшке превратились в свинец. – Тогда почему у вас такой вид, будто новости неважные?