Королева пламени

— Почему бы тебе не спросить меня? — не отрывая взгляда от облаков, закрывающих клонящееся к горизонту солнце, предложил Союзник. — Ты же хочешь знать, поймал ли я ее.

Ваэлин крепче сжал поводья, Шрам тихо фыркнул — ощутил злость хозяина.

— А ты поймал? — хриплым шепотом спросил тот.

— Ну конечно. Она оказалась замечательным развлечением. Правда, очень упрямым. Я понимаю, отчего ты так любил ее. Редко попадаются настолько яркие души. Со временем, несомненно, я бы сумел ее вылепить должным образом, создал бы сон, богатый нужными искушениями. Я нашел такой для твоего брата. Кажется, его звали Каэнис?

Ваэлин остановил коня. Союзник подъехал ближе, оказался на расстоянии удара мечом. Ваэлин посмотрел в пустые безразличные глаза Союзника. Сжавшие поводья руки дрожали.

— Он умер приемлемо героической смертью, — после некоторого раздумья сообщил Союзник. — Он спасал вашу королеву из восхитительной ловушки, приготовленной моей служанкой. У него был великий Дар, и он мог бы оказаться очень полезным, но из-за тебя он безвозвратно утерян — равно как и женщина, которую ты любил. Если бы ты оставил меня в покое, то однажды смог бы снова услышать их голоса. Но теперь они оба исчезли, превратились в ничто, как и большинство душ. Ты сделал это, когда принес меня сюда. Без меня некому удержать их.

— Ты лжешь, — медленно, с трудом произнося слова, выговорил Ваэлин. — Что-то задержало тебя за Порогом. Это что-то могло задержать и их.

— За Порогом, надо же, — картинно вздохнув, сказал Союзник. — Что за нелепое название! Впрочем, можно использовать и его. Мои люди не называли это никак, будто, отказав в имени, они могли бы стереть с лица земли преступление, связанное с созданием, как вы говорите, места за Порогом.

Ваэлин подумал, что Союзник опять лжет. Несомненно, место за Порогом — вечное, и Каэнис с Дареной связаны там навсегда. Оттого снова нахлынуло горе, и с ним — неразумный гнев. Меч все тяжелее лежал на спине — постоянное искушение.

Ваэлин пришпорил Шрама, и тот пошел.

— Знаешь ли, мы многого не понимали, — весело и лукаво поведал Союзник, будто разбитной дядюшка рассказывал о былых проказах любопытному племяннику. — Ведь мы воображали себя такими мудрыми. И с чего бы нам не воображать? От зрелища сотворенных нами на этой земле чудес повредился бы твой примитивный разум. Но проблема с любознательностью в том, что она воистину безгранична. Мы завоевали весь мир, причем без битв и крови. Так отчего бы не поискать другие миры? Ключом к ним были наши камни. Они были ключом ко всему в нашем мире чудес. Мы выкапывали их, обтесывали, и с обработкой в них пробуждалась мощь. В них была сила сохранять наши знания и память, пронести нашу мудрость через века и, как оказалось, достичь других миров.

— Черный камень, — не оборачиваясь, обронил Ваэлин.

— Да, — удивленно подтвердил Союзник и рассмеялся. — Сознаюсь, я недооценил тебя. Черный камень должен был стать нашим наибольшим свершением. Думаю, тебе не терпится узнать, что же он такое.

— Я знаю, что ты создал его и устрашился созданного.

— Что сказал тебе Лионен? Наверное, что этот камень — ящик, в который можно поймать меня?

Ваэлин оглянулся. Взгляд Союзника был холодным, оценивающим. Ха, похоже, и он не знает всего.

— Он сказал мне, что смерть жены подвигла тебя искать уничтожения построенного тобою же мира, а Лионен убил тебя ради сохранения мира.

— В общем-то, верно, хотя причиной убийства я бы назвал, скорее, банальную ненависть и зависть. Знаешь, он долго убивал меня.

— Я видел, что ты сотворил со своими людьми, — заметил Ваэлин. — Ты должен расплатиться за это и за все, что ты совершил с тех пор.

— Расплатиться? В самом деле? Я провел бессчетные годы без боли, радости, всего того, что называют человеческими чувствами. — Он откинулся на луку седла, расслабился. — Пожалуйста, подвергай эту плоть каким угодно мучениям. Я приму все и попрошу еще.

— Что же такое черный камень? Если это не тюрьма, что же? — тихо и страшно спросил Ваэлин.

Меч чуть ли не сам шевелился за его спиной.

Союзник посмотрел на Лоркана и Кару — оценил, услышат ли они.

— В мое время не было подобных им. Никто не рождался с Даром, с силой, вплавленной в душу, передающейся из поколения в поколение. Наши Дары происходили только от черного камня. Коснись его раз, и он дает…

— В мире не было Тьмы! — воскликнул внезапно понявший Ваэлин. — Вы создали ее!

В лице Союзника презрение мешалось с любопытством.

— Эх, как же мало вы знаете. В воде и земле всегда содержалась капризная древняя сила, но взять ее — не в человеческой власти. Камни принесли нам иное, новое, подарок силы из-за пропасти, разделившей миры. Мы взяли ее и построили чудеса…

Союзник умолк, посмотрел на лонаков, на Одаренных, и на его лице изобразилось насмешливое презрение.

— Этот мир — плод наших усилий. Знаешь, когда к Лионену в первый раз пришло видение, он подумал, что заглянул в прошлое, в давно забытый варварский век, где люди убивают друг друга из-за предрассудков. Затем он увидел руины моего города и понял, что заглянул в будущее, которое мы построили вместе.