Королева с опытом работы

А ночью нас поднял специальный гонец на взмыленной лошади.

– Король умер! – объявил виконт, передавая мне срочное донесение.

«Умер?! Как умер?! Кто разрешил? Что-то у меня мужья заводятся плохо, и долго не держатся», – промелькнуло в голове, пока я удерживалая скорбно-потрясенное выражение на лице. Надеюсь, теперь можно снова лечь спать, мы не прямо сейчас поскачем в столицу, нам уже спешить некуда вроде? Я развернула донесение. Несчастный случай на охоте, лошадь понесла. Туда ему и дорога, спи спокойно, дорогой супруг. Год спокойной жизни на время траура мне обеспечен, а за год всякое может случиться.

– В багаже есть черное платье? – деловито спросила я рыдающую камеристку. Та кивнула. – Отлично, когда прибудем, я буду одета, как полагается.

– Простите меня, ваше величество, простите, – захлюпала она распухшим покрасневшим носом. Что-то она слишком расстроена.

– Ну, что еще? – устало спросила я, зевнув. Спать хотелось неимоверно.

– Я беременна, – провыла она, некрасиво распялив рот.

– Тихо! – рявкнула я, моментально просыпаясь. – От Адемара?

Несчастная закивала, размазывая слезы и сопли.

– Срок какой?

– Три месяца уже, – всхлипнула камеристка. – Я не виновата, клянусь, его величество сам, когда я прибиралась в гардеробной…

– Я знаю привычки его величества, – перебила ненужные оправдания. – Кто еще в курсе?

– Никто не знает, я боялась сказать, не выгоняйте меня!

– Т-с-с. Иди к себе. Никому ни слова больше! – потерла виски. Ненавижу, когда меня будят и напрягают. А новость слишком важная, чтоб быстро принять решение. Мне надо подумать.

Глава 11

Я сидела в Изумрудной гостиной и изучала породистое лицо отца Адемара, герцога Денвера. Выглядел он откровенно плохо: могучий, уверенный в себе мужчина, громогласно распекавший слуг, сдулся, как воздушный шарик. Разом постарел на десяток лет и сморщился. А вот герцогиня смотрелась свежо и бодро, как огурчик. Я только что сообщила этой парочке, что у них появился шанс понянчить родную внучку, и ждала их решения.

– Девочка, – с неудовольствие процедила герцогиня, прикрыв глаза.

– Мать – простолюдинка, – повторила я, рассматривая свои ногти.

– Мы можем подумать? – спросил герцог, обменявшись взглядом с женой.

– Ребенок действительно от Адемара, лекарь определил пол и проверил родство, – удивилась я. – Вы же так мечтали о внуках, о чем тут думать?

– О внуке! Мы мечтали о внуке! Законном наследнике, который стал бы королем Элизии! О слиянии династий, объединении старшей и младшей ветви. А тут… простолюдинка! – у герцогини задрожал подбородок. – Такой позор! Ваш сын унаследовал ваши привычки! Чего я только не вынесла!

Герцог побагровел, но смолчал. Герцогиня утерла слезинку.

– Ну, знаете, других внуков у вас уже не будет, – безжалостно подчеркнула я. – Решайте быстрей, что делать с девушкой. Вы возьмете ее под свое покровительство? Вы можете официально принять мать и дитя, можете признать лишь внучку, воспитать ее достойной наследницей рода. Можете не признавать, но обеспечить их материально.

В комнате повисло тяжелое молчание.

– Если бы у нее был мальчик… – задумчиво сказал герцог. – Но девочка? Нет, она нам не нужна. Низкое происхождение ее матери осквернит чистоту нашей родословной. В нашем роду никогда не принимали бастардов. Мы никогда не признаем ее дитя. Наш ответ «нет».

Мне захотелось отхлестать его по дряблым щекам. Вместо этого я вежливо склонила голову, давая понять, что разговор окончен.

– Подождите, а дар? Если дитя унаследует родовой дар? – встрепенулась герцогиня.

Установить наличие дара у не рожденного ребенка практически невозможно, это знала даже я. Значит, герцоги Денвер – последние в своем роду. Откровенно говоря, я не ожидала, что они будут так категоричны. Смерть сына, не оставившего наследников, их не смутила и не заставила пересмотреть свои замшелые традиции. Невестка-простолюдинка им не нужна. Ну что ж, после похорон они отправятся в свое имение, чтоб больше оттуда не выезжать. Хотели отправить меня с глаз долой, а теперь я сделаю это с ними. Таких милых родственничков следует держать подальше. Герцог напрасно обзаводился сторонниками в Совете и обхаживал виконта Штернблума. Власть и честь ему дороже возможности взять на руки родную внучку.

Они даже не спросили, что будет теперь с матерью – оба покинули гостиную с одинаковым выражением высокомерия и надменности. Бедняжка Селия. Она так надеялась на поддержку знатного семейства. Понимала, что ровней ее никто считать не станет, но надеялась, что они смогут быть с ней вежливыми и потерпят ее присутствие ради ребенка, зачатого их сыном. Да она готова была и ребенка им оставить, лишь бы девочка ни в чем не нуждалась и росла, как аристократка.