Королева с опытом работы

Вернулся лэр Грудис, выставил для гостя кувшин вишневой наливки. Ужин удался, только изредка я ловила настороженные взгляды лэра Бруно и Гертруды на незваного гостя. Что же мне делать? За мою тайну граф Штернблум, да и лэрд Венделин отвалят немало золота! Выдаст, непременно выдаст! Решение казалось ясным и однозначным, но от этого хотелось тоскливо взвыть.

Марта повела ребятишек ложиться спать наверх. За столом остались лэр Грудис, Гертруда, я и Ринальдо.

– Я ведь понимаю, о чем вы сейчас думаете, – сказал Ринальдо, обведя всех взглядом. – Но я клянусь, что не причиню вреда своей королеве и ребенку, не выдам никому этой тайны! Я присягал королеве на верность!

Лэр Грудис отвернулся, всем своим видом говоря: «Видели мы ваши клятвы в нужнике».

– Я скажу, что понял. Вы, Ваше величество, доверились кому-то, он вас обманул и не женился. Ваша верная служанка вам помогла скрыть ваше положение и увезла ребенка сюда. Ребенок не от короля, верно? Иначе бы он его признал, – Ринальдо вдруг придвинулся к Гертруде и накрыл своей рукой ее руку. – Вам обеим не повезло. Дворец место такое, от ошибок не убережешься, соломку не подстелишь.

Свободолюбивая и гордая Гертруда вдруг зарделась, как юная девица. Лэр Грудис крякнул. И потянулся к кувшину, разливая наливку по кружкам.

– Мне ни к чему знать, кто его отец. Но женщина, которая так любит свое дитя, не подлежит людскому суду. Примите мою клятву, Ваше величество! – Ринальдо опустился на колени передо мной. – Своей жизнью и кровью, сутью своей души клянусь, что никогда и никому не скажу о вашем сыне, обещаю защищать от всех бед, помогать и заботиться, и никто не узнает вашей тайны!

Ринальдо надрезал палец и стряхнул каплю крови, которая вспыхнула, не долетев до пола.

– Принимаю твою клятву, Ринальдо дель Грава, – сказала я дрожащим голосом.

Я посмотрела на Гертруду, она шевельнула бровями.

– Он поклялся сутью души, Вероника, он не сможет нарушить клятву. Можно его не убивать. Не хотелось бы, честно говоря, – поморщилась девушка. – Полы только что выскоблены.

Лэр Грудис крякнул.

– Пап, только не говори, что сам не думал о том же!

– Думал, – признался лэр Бруно. – И за меньшее людей жизни лишали.

– Я так и понял. Сам бы так поступил. За вас, Ваше величество! – Ринальдо поднял кружку и выпил. – А теперь, если позволите, я бы поговорил с лирой Гертрудой наедине.

Гертруда снова вспыхнула. Мне осталось только пожелать всем сладких сновидений и подняться в свою крохотную спаленку, которая была мне милее всех роскошных спален любого дворца в мире. Потому что в комнате рядом спал мой сын, и я не удержалась, чтоб не заглянуть и не поцеловать его.

Мальчишки спали вместе, и я долго любовалась на них, наслаждаясь ощущением полного покоя и счастья.

– Не волнуйся, Вероника. – Сзади тихо подошла Гертруда, положила руку на плечо. – Мы придумаем интересную игру «Не узнать Веронику». Марек больше никогда не выдаст тебя. И никто из детей. Я позабочусь об этом.

Я всхлипнула и прикусила губу. Марек больше не назовет меня мамой, а Лорин не протянет ко мне ручки? Маттео и Крис отвернутся, как от чужой? Да как пережить такое? Я все понимаю. Но как же больно!

– Разберись сначала со своими врагами, а потом уже сможешь рыдать, – твердой рукой Гертруда направила меня в спальню.

Глава 17

Отряд выдвинулся из Фратескора ранним утром, мы с Ринальдо тихо присоединились к всадникам на лесной тропе. Я не хотела даже заезжать в замок. Спокойно встретила насмешливый взгляд Сабины, презрительный – Вихря, и понимающие ухмылочки остальных. Плевать! У меня действительно было много любовников, припишут еще одного – репутация не треснет. В принципе, дель Грава привлекательный мужчина, дворянин, не урод какой, если б я не знала о его симпатии к Гертруде, могла бы и заинтересоваться. После двух рабов падать ниже просто некуда. А Ринальдо, кажется, и вовсе не заметил ничего особенного, улыбался и насвистывал. Надеюсь, у него с Гертрудой все сложится.

Столица приближалась. Мы ехали мимо тучных полей, зеленых лугов, тенистых перелесков. Пели птицы, дул ласковый ветерок. Как-то странно было ощущать, что мы на войне, и завтра вечером, возможно, не досчитаемся многих наших спутников.

Навстречу нам неспешно двигался небольшой караван из четырех повозок. Две были крытыми, а две представляли собой низкие клетки на колесах, где, скорчившись, сидели и лежали люди. Впереди и позади каравана ехали хмурые наемники, которые при нашем приближении обнажили оружие. Я бы не обратила на повозки внимания, преступников всегда транспортировали до места каторги и заключения именно так, и жалости у меня они не вызывали. Это были многократные убийцы, жестокие и беспощадные разбойники, грабители, насильники. Никто не заботился об их комфорте, не заслужили.