Королева с опытом работы

Меня смутило отсутствие стражи. Почему преступников сопровождают разношерстные наемники? Тронув поводья, я подъехала ближе, прислушиваясь к разговору нашего командира и юркого загорелого всадника в одежде купца. По его лицу стекал пот, он поминутно его вытирал и нервно оглядывался на наемников. Я не поверила своим ушам, услышав его ответы на вопросы командира. В повозке рабы? Его собственные рабы, честно купленные в столице? И купчая есть?

– Рабство в Элизии отменено два года назад специальным эдиктом королевы! Это возмутительно! – смолчать я не сумела. Лэрды Венделин и Вихрь переглянулись, а Сабина насмешливо фыркнула.

– Да, лира, личных рабов запрещено иметь, но это не личные, а хозяйственные рабы, для работы на плантации и фабрике, – заискивающе объяснил купец. – Отребье, сами видите.

Подъехала еще ближе. В нос шибанул запах немытых тел, гниющей соломы, неопрятной кислинки и нечистот. Рабы интереса к разговору не проявили, большинство безучастно смотрели сквозь решетку. Я судорожно сглотнула, увидев в свалявшихся волосах ближайшего копошащихся вшей. Один из рабов, искоса взглянув на меня, вдруг опустил голову еще ниже.

– У вас нет никаких оснований нас задерживать, – нервно сказал купец.

Я мучительно размышляла, не в силах понять, что же меня тревожит. Да, действительно, закон о продаже в рабство преступников, как замена смертной казни, существовал. Когда подписывала указ, я сочла это гуманным. Сейчас, глядя на грязных, тощих, безразличных ко всему рабов, я уже так не думала. Смерть милосерднее такого существования.

– Вы нарушаете правила содержания рабов. Держать их в грязи, на солнцепеке, без воды и еды недопустимо!

– Торопимся, лира, в дороге ведь не до мытья. Прибудем на место и помоем, накормим, это ж мое имущество, я позабочусь о нем, – купец явно почувствовал себя увереннее.

Лэрд Венделин величественно кивнул, и поднял руку, подавая сигнал к движению.

– Стойте! – воскликнула я. Вот не зря этот раб меня смутил! – Я желаю осмотреть вот этого. – Я указала на раба, который старательно отворачивался от меня.

– Желаете купить? – удивился торговец. – Да на что такая шваль лире?

Лэред Венделин страдальчески завел глаза к небу, но махнул рукой, подтверждая приказ. Клетку открыли, раба выволокли, и поставили в дорожную пыль на колени. Один из наемников рукоятью плети поднял подбородок раба, заставляя его поднять голову. Его было трудно узнать, но я узнала.

– Дерек! – выдохнула я. Да, над ним хорошо потрудился палач или надсмотрщики. А может, и сам Штернблум не брезговал взять в руки кнут. – Этого человека следует немедленно освободить. Он не преступник. Хозяин не имел права его продавать на плантацию, по эдикту королевы он свободный человек!

– Вы не можете его освободить, – процедил Венделин. – Это имущество купца и принадлежит ему на законных основаниях.

– Зачем он нужен? – Влезла Сабина. – Нормальных мужиков, что ли, мало? Его нельзя использовать, добить было бы милосерднее!

– У лиры тяга к грязным, потным, вшивым мужчинам. Они невероятно ее возбуждают, лира не может пройти мимо. Почему бы не выполнить женский каприз? – криво усмехнулся Вихрь. – Полагаю, пять серебрушек – достаточная цена за этот суповый набор.

Торговец помялся: в нем боролось желание поскорее убраться подальше и желание поторговаться. Благоразумие победило, торговец согласно закивал и сладко осклабился, желая мне насладиться новым приобретением. Раба Вихрь распорядился связать и закинуть на телегу с сеном. Мы тронулись дальше.

– Теперь вы объясните мне ваш глупый каприз? – зло прошептал Вихрь, приблизившись. – Или вас привлекает любой вонючий, истощенный, отвратительный мужчина? Какие-то приятные воспоминания?

– Не понимаю ваших намеков, – холодно ответила я. – Это личный раб виконта Штернблума, теперь графа Штернблума. Зовут его Дерек. Думаю, у нас не будет лучшего союзника, чем он. Он знает дворец и привычки графа, как никто другой.

– Ах, вот оно что! Что ж вы сразу не сказали? Разумно, серебро потрачено не зря. Приношу свои извинения, – Вихрь коротко поклонился и проехал вперед.

Я задумчиво посмотрела ему в спину. Неприятные слова и завуалированные оскорбления я давно научилась выслушивать совершенно невозмутимо, да и сама могла ужалить острым словцом, без этого в дружном женском коллективе не выжить. Что-то царапало и неприятно поразило меня в его словах. Воспоминания у меня действительно были, хотя приятными их назвать было сложно. Был в моей жизни один грязный и истощенный маг. По совместительству – отец моего ребенка. Но знать об этом Вихрь никак не мог!

– Кажется, я недооценила Ваше величество, – ко мне наклонилась Сабина. – Я просто не могла представить, что вы любите настолько грязный секс в буквальном смысле. Издержки рафинированной дворцовой жизни? На остренькое тянет? К поту, грязи и крови? Покажете мне ваше мастерство?

Я покраснела от гнусности этих предположений. Помимо секса что-либо эту озабоченную магичку интересует? Кругом засмеялись. Даже Ринальдо посмотрел на меня осуждающе. Плевать! Не буду ничего никому объяснять.