Королева секретов. Роман об Анне Клевской

Вильгельм вернулся из Клеве. Анна расстроилась, узнав от матери, что он не встретился с послами, хотя и заставил их прождать невероятно долго. Следом за ним приехал доктор Олислегер, который поговорил-таки с англичанами. Когда Вильгельм призвал Анну в свой кабинет, чтобы она послушала, как прошла встреча, Олислегер уже был там и ждал ее.

— Миледи Анна, — начал он, — я, доктор Хограве и другие советники герцога имели долгую беседу с англичанами.

— Вы сами не поговорили с ними?! — с вызовом спросила Анна у брата.

— Вице-канцлер Олислегер, следуя моим указаниям, объяснил английским послам мое отсутствие. — Вильгельм слабо улыбнулся. — Нам не годится демонстрировать излишнее нетерпение.

Анна бросила на него недовольный взгляд. Его медлительность могла стоить Клеве выгодного союза.

— Я заверил английских посланников, — начал Олислегер, — что с нашей стороны нет намеренного затягивания переговоров. Но, сир, они продолжают вести себя так, будто король делает нам большое одолжение, и выражают изумление, что вы не спешите принять выпавшее на долю вашей сестры счастье. Они полагают, вы тянете время, чтобы выжать наиболее выгодные условия контракта из их господина.

— И они правы, — сказал Вильгельм. — Я не уверен, что могу позволить себе снабдить леди Анну достойным приданым. И хочу знать больше об условиях, которые предлагает король Генрих, и какое содержание он выделит ей для обеспечения ее нужд. После этого я определюсь с ответом.

— То же самое сказал послам и я, сир. А также сообщил им, как вы приказали, что они получат портреты обеих леди в течение четырнадцати дней.

— Обеих леди? — удивленно переспросила Анна.

— Да, мадам. Об этом просил король.

Анна строго взглянула на Вильгельма:

— Но я думала, речь шла только обо мне как о старшей сестре?

— Мне тоже преподносили это так, — ответил ей брат, — но его величество желает сделать выбор.

Анна не вполне сознавала, что почувствовала. С одной стороны, она испытала облегчение, — может быть, ей не придется покидать Клеве; с другой — ее гордость была немного уязвлена. Вдруг король решит, что Эмили нравится ему больше? Как унизительно это будет для Анны, если он предпочтет ей младшую сестру и та первой выйдет замуж! Впредь ее всегда будут считать отвергнутой невестой.

Вильгельм продолжил беседу с Олислегером, не обращая внимания на смятение сестры.

— Они могут взять портреты, написанные шесть лет назад.

— Нет, только не мой, прошу вас! — запротестовала Анна.

Ее изобразили в профиль, да к тому же в выбранной матерью гадкой шапке. Она выглядела какой-то толстой крестьянкой, и подбородок был слишком тяжелый. Ей не хотелось, чтобы король Генрих или кто угодно другой видел ее такой. Эмили была гораздо больше похожа на себя и явно выигрывала. Не было сомнений, кого выберет король.

Вильгельм нахмурился.

— Если мне будет позволено высказать свое мнение, — вмешался Олислегер, — тот портрет леди Анны показывает ее не такой, какая она есть.

Анна благодарно улыбнулась ему.

— Тогда мы должны заказать другой, — решил герцог, — и найти для этого самого лучшего художника.

— Я позабочусь об этом, — пообещал Олислегер.

Послы без толку сидели в Клеве уже пять недель. Даже курфюрст Саксонии начал терять терпение и прислал вице-канцлера Бурхарда, дабы тот побудил Вильгельма к продолжению переговоров. Вильгельм настоял, чтобы Анна и Эмили присутствовали, когда он принимал этого весьма почтенного и влиятельного государственного мужа, и устроил все так, что английские послы тоже стали свидетелями встречи. Анна собиралась с духом, желая произвести хорошее впечатление на англичан, но потом Вильгельм обмолвился, что послов не будут представлять ни ей, ни Эмили.

— Вы не пойдете общаться с гостями, будете стоять за моим креслом и обе оденетесь, как велит вам мать. Я попросил ее, чтобы вас обеих одели скромно и неброско.

Это означало, что их облачат в закрытые платья длиной от шеи до пят и огромные, украшенные перьями шляпы, которые будут затенять лица. «Да уж, — с горечью размышляла Анна, — трудно придумать для предполагаемых невест более не подобающий случаю наряд!»

— Мы похожи на пугал! — пожаловалась Эмили, когда они степенно шествовали в приемный зал.

— Послы решат, что Вильгельм прячет нас, потому что мы калеки или уродины, — в сердцах бросила Анна.

— У вашего брата есть свои соображения, — твердо заявила мать, и ее было не переубедить.

Вице-канцлер Бурхард, одетый в торжественную черную мантию, поклонился Вильгельму. У него было лицо уставшего от жизни человека, хитрые глаза и тяжелый двойной подбородок. Анна украдкой разглядывала английских послов, которые стояли в некотором отдалении. Главный среди них, доктор Уоттон, имел вытянутое лицо и казался с виду добряком. Все англичане смотрели на Анну и Эмили с нескрываемым интересом.