Королева украденных безделушек (СИ)

Лина перебрала пальцами в воздухе. Свежий. С прошлым недоношенным расставаться было почти больно, но Глеб неделю назад очень убедительно попросил сделать что-нибудь полегче, без темных и ярких цветов. Несмотря на то что Марина якобы уехала к родителям, чтобы не видеться с парнем, с которым еще не рассталась, она поблагодарила Лину за заботу о ее душевном состоянии и сказала, что все нормально и она вообще-то не умирает, поэтому без проблем приедет. Про блестки и стразы Глеб ничего не говорил, поэтому она без зазрения совести налепила их там, где посчитала нужным, хотя фон, как и требовалось, сделала легким — прозрачно-белым. На фотку ногтей он ответил смайликом и написал “очень красиво”, а Марина с Аней, которые были рядом с Линой в тот момент, дружно заулюлюкали.

Самым последним и обязательным атрибутом оказалась полупрозрачная вуаль — она должна была прикрывать только одну половину лица. Тася долго пыталась надеть на нее сверху тонкий обруч, пока Полина наконец не отбросила его в сторону и не обтянула тканью вуали одну сторону обруча потолще, но тоже плетеного и с полумесяцем на другой стороне.

Лина молча все одобрила. Впрочем, если бы ей что-то и не нравилось, вряд ли ее бы послушали. Глеб дал им инструкции, как они сказали. У него всегда было что-то в голове, чему надо было максимально соответствовать.

— Перфекционист, — закатила глаза Полина.

Девочки скинули с плеч накидку, которая защищала платье от косметики, подняли Лину за руки, покружили, и Тася, придирчиво оглядев то, что получилось, вышла из спальни.

— Зуб даю, сейчас ему точно что-то не понравится и он заставит исправлять, — пробормотала Полина, поправляя вуаль, чтобы та красиво лежала на груди.

Глеб замер на пороге и долго пялился. Лина чувствовала, как от его ползущего по ней взгляда встают волосы на загривке.

— Да блин, — не выдержала Тася. — Хорош нагнетать, че завис? Пойдет? Жрица?

Лина поняла, что не дышит, ожидая его реакции, только когда он подошел и заглянул в ее лицо, внимательно и взволнованно разглядывая абсолютно все и наконец задерживаясь взглядом на губах.

— Губы, — выдохнул он и посмотрел Лине в глаза. — Губы слишком яркие. Другая помада.

— Но ей идет этот цвет, — попыталась поспорить Тася.

— Сдержаннее, — сказал Глеб, выпрямляясь. — Это должна быть Верховная Жрица, а не жрица любви.

— Типа святоша, что ли? — протянула Полина.

— Типа святоша. Переделай. И приходите.

Он скрылся за дверью, и Тася начала рыться в куче помад в поисках другого оттенка.

— Ладно, это еще нормально. Однажды он заставил полностью переделать глаза. Вот адище был!

Когда все наконец было готово, они втроем отправились туда, где, судя по звукам, подготовка давно закончилась и ждали только их.

В кабинете было темно, однако, приоткрыв дверь, Лина увидела, что света там все-таки было предостаточно, а вот места стало сильно меньше. Освещение заняло полкомнаты, и даже, собственно, участок вокруг стола, который предполагалось снимать, был не свободен.

Лина с опаской шагнула внутрь и восхищенно замерла на подходе к своему рабочему месту. Столешницу и стопки книг на нем обвивала листва с какими-то экзотическими светлыми цветками, чьи бутоны были закрыты в верхней части, а там, где спускались сбоку, раскрывались. На обложках книг и на поверхности стола стояли черные и белые свечи — их высота различалась, потому что кто-то подрезал и расставил их так, чтобы, по всей видимости, гармонично расположить и уравнять в кадре.

— Что ты думаешь? — спросил Глеб, взволнованно глядя на нее.

— Думаю, что это не то, что я ожидала, — ответила Лина, аккуратно переступая через провода.

— Это хорошо?

— Да. Очень красиво. Мне нравится. Почему ты выбрал этот цвет?

Освещение было двойным: сверху обычный белый свет, а сбоку и за креслом фиолетовый.

— Я представляю, что если бы мистика имела цвет, то это был бы фиолетовый.

Лина о таком не задумывалась, но выбор ей пришелся по вкусу. Волшебно выглядело!

— Мне нравятся образы и символы. Домашнее задание на пятерку, Глеб, — похвалила она.

Даже в полумраке он заметно просиял.

Парень сбоку кашлянул со смешком и сказал:

— Здесь могла быть еще сова!

Лина обернулась. Глеб промолчал, отведя взгляд в сторону, где никого не было, кроме стойки софтбокса. Действительно притащил бы сову, если бы смог.

Начиналось все просто. Глеб усадил ее за стол. Лина разложила четыре лежавших сверху карты, подобранных, как и колода, заранее, отложила остальные и взяла в левую руку одну рубашкой в сторону камеры. Глеб стал раздавать указания, что делать. Ей показалось, что он как-то слишком много дотрагивался до нее, поправляя волосы, меняя положение плеч, рук, локтей, кистей, головы. Особенно ей понравилось, как он приятно и щекотно коснулся пальцами линии челюсти. А потом он наконец поднял фотоаппарат.

И все пошло не так.