Королева в раковине

Он объяснил ей, что нельзя упустить такую возможность. Она едет вместе с группой девочек ее возраста, чьи отцы, евреи — члены парламента заключены в концентрационный лагерь, будучи известными социал-демократами. Девочки получили сертификаты от англичан по категории преследуемых властями людей, а Бертель — на основе успешной учебы. Во все документы официально добавили ее ивритское имя — Наоми. И она переписывает слово в слово в тетрадь рекомендацию Бедолфа отделу молодежной репатриации и учебному центру в Иерусалиме.

У нее выдающийся талант к общественной деятельности. Она очень подходит к созиданию общества. Вместе с тем, у нее весьма развиты индивидуальные черты характера, которые приводят к замкнутости и мешают ее связи с обществом. У нее — типичный характер интеллектуала, со всеми положительными и отрицательными качествами этого типа. У нее большой интерес ко всему духовному, и особенно — к теме иудаизма и еврейства.

У нее очень высокие интеллектуальные возможности. Вместе с этим ее можно увлечь практической деятельностью.

Талант и мечты Бертель вытягивают ее из меланхолии и депрессии. В первую неделю на квартире для подготовки к отъезду в пригороде Берлина, которую выделила для этой цели Маргот Клаузнер, миллионерша, наследница сети обувных магазинов Лайзер, самой большой сети в Германии, Бертель сидела в уголке с опавшим лицом, в полной душевной подавленности. Во время занятий в классе сверлила ее мозг, не давая продохнуть, единственная мысль, что делает Гитлер, что он говорит, и каковы его цели. Все девочки учат иврит для начинающих, а она, которая два года учила священный язык, смотрит остекленевшим взглядом в пространство, и ее душевное состояние отпугивает всю группу.

— Кто это пустил слух, что она такая умная? Смотрите, что она написала!

За ее спиной и в открытую девочки перешептывались, обсуждая ее заметку в ежедневную газету. На бумаге она разразилась какими-то явно ничего не значащими идеями, набором слов, и ее охватил стыд. Инструкторы отнесли этот провал на счет Гитлера и семейного неблагополучия. Бертель сбежала домой и заперлась в своей комнате. Сидела и катала по письменному столу широкий золотой браслет — свадебный подарок, преподнесенный покойной матери в семейном дворце в Силезии. Глаза ее все время скользили по цветным обоям и выше, по золотой полосе, окаймляющей потолок.

Перед ее взглядом вставали распахнутые вдаль, открытые пространства страны Израиля, по которым она скачет, вероятно, на коне. В руках у нее уздечка, за спиной — винтовка. С вершины холма она озирает дали зорким взглядом.

Там, в стране Израиля, все будет по-иному. Она все катала по столу браслет и подбадривала себя мыслями о том, как она будет нестись на велосипеде, плавать, как рыба, стрелять по врагам из винтовки, и весь ее нынешний жалкий мир изменится. Звон браслета придавал размышлениям некий ритм, внутренний мотив. Так вот, случайно, открылась ей в детстве скрытая связь между музыкой и вспышкой творческого начала — текстом. С того дня она искала звуки и ритмы, чтобы перевести их в тексты, бегущие по бумаге.

Она вернулась в коммуну с текстом — кусочками, из которых складывалось произведение. Каждый день она едет в помещения сионистского движения, собирает новости из страны Израиля, изучает их, строит фразы, вызывающие эмоциональный отклик у читателей, помогает им преодолеть все трудности этих дней. Две страницы ежедневной стенгазеты возвращают ей понемногу потерянное уважение товарок. Ее статьи и отредактированные ею материалы всем очень нравятся.

Ящики и чемоданы заполняют комнаты и коридоры. Приближается день, в который надо будет освободить дом. Лотшин и дед будут жить в маленькой съемной комнате в центре города, начиная с 1апреля 1934. Бумбу заберет к себе Филипп. Лоц устроится в семье невесты до ближайшего лета, когда откроется Макаббиада в Палестине. Лоц должен получить временную визу в Палестину для участия в спортивных соревнованиях. Жена присоединится к нему. Семья ее живет в Хайфе и поможет им нелегально остаться в Палестине. В доме плачут. Лоц взял обеих любимых собак — Цуки и Лотэ — и отвез на ферму, за пределом Берлина. Бумба бросился на пол, стучал каблуками и рыдал в голос.