Королева в раковине

Гейнц не успокаивается. Дед и отец не улавливают резкого изменения пропаганды. Йозеф Геббельс, мастер современных средств массовой информации, со своими помощниками, отравляет мозги масс новейшей технологией лживой пропаганды, с большим успехом завоевывая миллионы поклонников. «Развлечение великолепно служит хорошей пропаганде». Геббельс, по сути, насилует массы своей пропагандой, тонко продуманной, и еще никогда с такой мощью, не промывавшей мозги граждан Третьего рейха. Такого, можно сказать, «гроссмейстера» в этом деле Германия не знала. Верная Геббельсу пропагандистская машина организует собрания и массовые сборища. Этот человек, стоящий во главе пропагандистской машины, продает народу наглую, неприкрытую ложь. Всяческими блестящими уловками он отупляет мозги масс, зажигает в их душах ненависть агрессивной нацистской пропагандой. По улицам без конца маршируют нацистские батальоны Гитлера. Лозунги, листовки, гигантские знамена и флажки, статьи, радиопередачи… Ролики, демонстрируемые в кинотеатрах, факельные шествия, театральные представления, ревущие микрофоны и рупоры, беспрерывно изрыгающие в — «Хайль Гитлер» и патриотические песни, — все это обрушивается на страну, подавляет, вводит в состояние безумия весь народ. По всей стране созданы специальные нацистские школы, где будущих нацистских лидеров уверенно учат, что только Гитлер в силах создать тысячелетний рейх. Сколько раз бы не проходили его верные рабы мимо портрета вождя, они отдают ему честь.

Гейнц потерял покой. Бледный человечек, выходец из мелкобуржуазной семьи, сумел околдовать сброд. Он разжигает ненависть толпы к евреям, коммунистам, ко всем, кто не верит в превосходство арийской расы, и угрожает уничтожить всех, кто стоит у него на пути. Гитлер заходится в истерике: «Головы будут размозжены!» Толпа впадает в транс.

Гейнц серьезно обеспокоен: новая реальность не может пробить благодушие отца и деда. Ни социал-демократы, ни коммунисты не в силах сдержать подъем и натиск сильнейшей оппозиции под руководством Адольфа Гитлера. Нацисты представляют центральную политическую силу. Буржуа теряют влияние в экономике. Акулы капитала склонны финансово поддержать сильное правое правительство. Гейнц чувствует угрозу в сближении вождей тяжелой промышленности с нацистской партией.

— Надо готовиться к трудным дням, — Гейнц пытается заставить отца и деда прислушаться к голосу разума.

— Ты что, черный ворон, предвещающий несчастья?! — дед морщит лоб и отмахивается от внука. Артур качает головой в поддержку деда.

— О чем вы говорите?! — вскакивает Гейнц. — Миллионы безработных идут за коммунистами или нацистами. Их роты растут на глазах изо дня в день. Вы что, не понимаете? Немцы, уставшие от неизвестности, ищут надежду в пустых и опасных фантазиях.

— Народ проснется. Невозможно обмануть немецкий народ, — терпение деда лопнуло.

Такой немецкий патриот, как он, не может выдержать высокомерия внука, который так легкомысленно угрожает своими прогнозами здоровью его больного сына. Гейнц же упрямо пытается здраво разобраться в положении страны и сделать выводы. Германия пострадала от мирового экономического кризиса более любой другой страны в мире и не может из него выбраться.

Гейнц — дитя двадцатого века, голубоглазый блондин, широкоплечий атлет. Ни одна черта его лица не указывает на еврейское происхождение. Время тяжелое, политические волны захлестывают, и он, как цирковой канатоходец, ступает над пропастью. Гейнц не остановится ни перед чем ради спасения фабрики — главного источника благополучия семьи. В поисках путей спасения он завязывает беседы в трактирах с представителями среднего класса, даже если они являются членами нацистской партии, что вызывает недовольство отца.

Гейнц сблизился с общественной прослойкой, возникшей после Мировой войны, приводит в дом людей из низкого общества. Офицер полиции, не способный поддерживать беседу о Гегеле, Канте или Ницше, при всем при этом чувствует себя у Френкелей, как у себя дома. Он встречается в компаниях с Гейнцем и не отрывает пылающих глаз от красавицы Лотшин. Адвокат Рихард Функе, близкий к верхушке нацистской партии, познакомил Гейнца с этим мужественным полицейским. Дед успокаивает Артура, убеждая его, что времена изменились. Сейчас надо делать такое, о чем неделю назад нельзя было даже подумать. Дед уверяет сына, что бдительно следит за детьми.

— Надо готовиться к тяжелым дням, — не устает повторять Гейнц, сидя в кресле и нервно покачивая ногой.