Королева в ракушке. Книга вторая. Восход и закат. Часть первая

Решение принято. Судьба ее, как писателя, решилась. Работа над продолжением романа “Саул и Иоанна” будет считаться, как посланническая от имени Движения кибуцев. Завершив его, она поработает год в кибуце, после чего сможет опять приступить к новому роману. Решение для нее нелегкое. Как можно писать с такими перерывами?! Израиль совершает роковую ошибку. Их творческая жизнь будет считаться личным их делом, а не частью коллектива. Возвращение в кибуц – это путь навстречу смерти.

Уважаемый господин Пинхас Розен.

В конце концов, мы пришли к завершению этой истории.

И поскольку она была длительной, письмо тоже будет длинным. И простите меня, что на этот раз центром этой истории буду я. Не в моем стиле много говорить о себе. Хотелось мне спрятаться за моими героями и говорить от их имени. Но они, конечно же, не придут мне на помощь. Оставила их там, где на какое-то время остановилось мое перо. А я снова оказалась в кибуце Бейт Альфа. И пока мои герои снова услышат меня, и начнут подчиняться мне, пройдет время. Вся проблема в том, что эта буря захватила меня в самое неподходящее время, когда я, после тяжелой внутренней борьбы, пришла к пику сосредоточенности в работе над романом. Это состояние, к которому стремится каждый творец, но добивается в редком случае. Глубина и величие произведения достигается, когда сосредотачиваются все душевные силы. Искусство письма подобно игре. Твой смех и слезы должны быть истинными. Радость и боль ты должен ощущать каждой своей жилкой. Но актер на сцене живет в одной роли в течение спектакля, а на литературной сцене ты проживаешь в течение дня жизнь разных людей в разных ситуациях, и каждый герой требует к себе особого отношения без всяких скидок. Каждое послабление в душе писателя тотчас отражается в тексте. В течение часа ты должен вникать в судьбы разных людей. Эта душевная акробатика требует больших усилий. Душа твоя становится рабочим инструментом, и ты в какой-то миг не понимаешь, какое, собственно, твое место среди созданий твоего воображения, и куда исчезли твои личные переживания, и как вернуться к нормальному состоянию любого человека.

Я была настолько замкнута в камере своего писания, что соскользнула с колеи нормальной жизни, и мое существование в кибуце сильно осложнилось. В результате, улочки кибуца Бейт Альфа обернулись улицами Берлина, и под жарким израильским солнцем я ощущала зимний холод Германии. До такой степени я была погружена в переживания тех лет и окружавших меня в те годы людей, что совсем потеряла ощущение реальности. Я как бы существовала за завесой, и она всё утолщалась, отделяя меня от окружающего меня общества.