Королева в тени

А сейчас мы с восхищением наблюдали за происходящим и видели, как Эдуард с экстравагантной непринужденностью выбивал из седла своих противников. Видели, как Томас со своей белой шелковой повязкой, поблескивавшей в прозрачном морозном воздухе, наносил сильные удары и, несмотря на свой физический недостаток, в конце концов выиграл приз. Видели, как граф Солсбери, знаменитый отец Уилла, исполненный былого величия и в прекрасном настроении, вернулся к обычной своей жизни, устремившись на своего соперника, графа Маршалла. Топот копыт, громкие крики болельщиков и разочарованные стоны тех, кто проиграл свою ставку, поставив не на того рыцаря. Мы наблюдали за всем этим, и день действительно складывался славный и запоминающийся. А затем вдруг наступила странная тишина, предвестница беды, и внимание всей толпы переключилось на место инцидента.

Граф Солсбери был выбит из седла.

Он лежал на земле, а его ускакавшего коня уже бросились ловить пажи.

Граф в своих доспехах напоминал какого-то жука в панцире; лицо его по-прежнему было скрыто под опущенным забралом шлема.

Конечно, он сейчас поднимется. Встанет на ноги, вновь вскочит на коня и поедет обратно, выслушивая слова сочувствия по поводу этой неудачи от друзей и дам из королевской ложи.

Но граф продолжал лежать на земле неподвижно.

А затем его сквайр, стоявший рядом на коленях и силившийся снять его шлем, отчаянными жестами попросил помощи. Он размахивал руками, и лицо его становилось все более встревоженным.

Эдуард первым подскочил к упавшему, оттолкнув сквайра в сторону; сразу за ним последовал Уилл, выскочивший из рядов команды Монтегю, где он выполнял обязанности оруженосца. Графиня Кэтрин подле меня странно застыла на месте, высоко подняв подбородок.

– С ним ничего не случится. Ему и раньше приходилось падать с лошади.

Но руки ее на коленях были крепко сжаты в кулаки, а у меня в груди зашевелился холодный страх, когда я увидела, как король поднял голову и растерянно провел ладонями по своим щекам.

Граф так и не поднялся.

Он находился в тяжелом состоянии, без сознания и не мог говорить, даже когда его отнесли в помещение. Над ним колдовал один из докторов короля, который постоянно хмурился, а позже, в тот же день, шестеркой лошадей из королевской конюшни была запряжена карета, чтобы отвезти его в их фамильную резиденцию в Бишеме, в новое поместье графа, которое он так любил. Такое решение было принято, потому что графиня Солсбери посчитала, что в данной ситуации так будет правильно.

Мы с Уиллом угрюмой кавалькадой поехали вместе с ними.

На лице короля, наблюдавшего за нашим отъездом, читались скорбь и страх.

Мы находились у кровати графа, когда тридцатого января он скончался в Бишеме-Мэнор, так и не приходя в сознание. Мы были рядом с ним, когда его натужное дыхание вдруг запнулось, а потом затихло навсегда. Священник перекрестил его лоб. Мы склонили головы в скорбной молитве; его оплакивали все домочадцы. Как трагично, что графа, вернувшегося наконец домой, к семье, к своим привилегиям, сохранившего репутацию бесстрашного воина и советника короля, нашла такая нелепая смерть во время рыцарского турнира.

– Второго такого, как он, уже не будет никогда. Великий человек и благородный воин. – Гордость не позволяла графине плакать, глаза ее были сухими, но застывшими от горя. – Король потерял своего преданнейшего друга. Такого не заменить. Он был первым и величайшим из Монтегю, графов Солсбери.

Я слышала, как Уилл судорожно втянул воздух, после чего резко развернулся на каблуках и вышел. Почувствовав его обиду как за смерть отца, так и за слова матери, что Уиллу никогда не стать вровень с ним, я протянула было к нему руку, чтобы остановить его.

– Пусть идет, – холодно сказала графиня, измучавшаяся за время ожидания скорой смерти супруга. – Мой сын достаточно взрослый, чтобы принять на свои плечи всю ответственность и свои обязанности. Он должен почувствовать себя на месте отца, как бы неправдоподобно это ни казалось.

Брат Уилла и четыре его сестры стояли рядом в нерешительности.

Я не думала, что могла бы простить ее. Я видела приближение смерти, но Уилл такого не ожидал. Как не ожидал он от матери и немедленных упреков относительно того, что он всегда будет жить в тени своего отца. Я сделала реверанс графине.

– Думаю, что ему не следует оставаться сейчас одному, миледи. Нет никакой необходимости, чтобы он брал на себя впечатляющую роль своего отца прямо сейчас. Это может подождать до завтра.

И прежде чем она успела что-то возразить, я ушла, чтобы найти его. Впрочем, это было несложно, потому что я знала, куда он пойдет. Уилл был не тот человек, который станет искать уединения в часовне, чтобы помолиться. Вместо этого он оказался на конюшне, где трепал по мощной шее любимого коня своего отца, приговаривая какие-то нежные слова, которых я не расслышала.

– Уилл…

Поколебавшись немного, он перестал гладить блестящую шкуру на крепкой шее животного.

– Не хочу об этом говорить.