Королева в тени

– Вот что я сделала в твое отсутствие. Жители Лондона, собиравшиеся самоуправно сровнять Савой с землей, разошлись по домам из любви ко мне. Я устроила так, что делегация лондонцев явилась к твоему отцу, королю, в его резиденции в Шине, чтобы ответить за свое мятежное поведение, угрожавшее миру в этой стране. Когда от моего имени им предъявили обвинения в этих прегрешениях, они существенно раскаялись. Ты должен отправиться в Шин к отцу. Ты поговоришь с ними спокойно и мягко. И снова сделаешь их своими друзьями. Более того, я поеду с тобой, чтобы придерживать от неподобающих ситуации поступков, если ты вдруг начнешь рычать на них и бросаться, как молодой и необученный охотничий пес.

Это его не убедило.

– Господи, Джоанна! Ты требуешь от меня невозможного!

– Это единственный выход. Да, ты принц, но, если ты сделаешь целый Лондон своим врагом, ничего хорошего из этого не выйдет.

Он задумался над моими словами. Потом окинул меня скептическим взглядом и кивнул:

– Я сделаю это. Но, признаться, я никак не пойму, зачем тебе понадобилось до такой степени утруждать себя, разрешая эту ситуацию. Ты ведь никогда не была склонна к альтруистическим жестам, Джоанна.

Я сладко улыбнулась ему:

– Времена меняются, Джон. Как я могла бросить тебя? Принцу не годится бегать по улицам в рваных панталонах. Кстати, эта туника до бедра тебе идет.

Он очень напоминал мне Неда. Осанка, постановка головы, волна темных волос на богатой, из меха соболя, оторочке воротника туники с чужого плеча.

Он коснулся моей руки, как будто прочел мои мысли:

– Я тоже тоскую по нему. Иногда это становится невыносимо. Я знаю, что ты в конце концов тоже полюбила его.

Сердце мое смягчилось и откликнулось болью от накопившихся непролитых слез.

– И даже больше, чем ты можешь себе представить. Он стал для меня великой любовью, которой я никогда не ожидала, – только и смогла ответить я.

Встреча во дворце в Шине была непростой и тревожной. Несмотря на мое поощрение, туда явились очень немногие из вызванных граждан, безусловно опасаясь мести Ланкастера. Я надеялась, что Ланкастер обуздает свой крутой нрав, но оказалось, что я заблуждалась. Если он продолжал яростно бушевать по поводу их атак на него самого и его королевский статус, то я улыбалась и обещала горожанам охрану, когда они будут возвращаться домой. Пока Ланкастер гневно распространялся об оскорблениях в адрес короля и его сыновей, за которые Лондон должен быть наказан, я предлагала им эль, чтобы промочить пересохшее горло. Когда мэр и олдермены пали на колени, моля о прощении, я выдвинула условия, на которых они могут быть прощены. Возвести колонну в Чипсайде и поставить свечу в соборе Святого Павла – этого, с моей точки зрения, было достаточно, хотя все боялись смертной казни для тех, кто непосредственно участвовал в переворачивании вверх ногами герцогского герба. Во время всех этих обсуждений король пребывал в безучастном молчании, плохо понимая, что происходит вокруг.

О, мне пришлось усердно поработать, пока все это не закончилось чем-то вроде извинений со стороны мэра, которые неохотно и с кислой миной на лице были приняты Ланкастером; в общем конфликт был кое-как залатан, хотя моих личных стежков в этом процессе оказалось до обидного мало.

– Я благодарен тебе. – Это признание Джона сопровождалось нисколько не смягчившимся угрюмым выражением лица и судорожно сжатыми челюстями.

– Вы у меня в долгу, милорд Ланкастер, – очень серьезно ответила я. – И однажды я потребую рассчитаться за эту услугу.

– Надеюсь, мадам, цена за это не окажется для меня слишком высокой.

– Могу заверить тебя в этом. С другой стороны, как бы ты смог отказаться? – Улыбка моя стала еще более сладкой. – Вполне может быть, что я спасла тебе жизнь, не говоря уже о твоем достоинстве.

– Я не забуду этого.

И наконец я послала за ним. Джон Ланкастер. Человек, который мог быть угрозой для меня и для Ричарда, поскольку, несмотря на принижавшие его голоса, после смерти Неда он стал самой влиятельной фигурой в стране и главным советником Эдуарда, фактическим правителем королевства. Опасный прецедент, порождавший страхи о его возможных зловещих замыслах захватить корону для себя и своего сына. Если отбросить возможность наследования трона дочерью Лайонела как перехода власти по женской линии, а следовательно, не имеющего под собой оснований, то Ланкастер предположительно становился наследником сразу после Ричарда. А что, если ему в голову придет идея устранить Ричарда или же управлять страной самому, используя моего сына как марионетку в своих руках?

В этом случае вся моя предполагаемая власть будет мгновенно сведена на нет.