Королева Виктория

В течение лета Виктория несколько раз тайно приезжала в Букингемский дворец и бродила там по гостиным, покоям и бесконечным коридорам. Альберту не нравился воздух в этом замке, и она заявила, что больше никогда не сможет там жить. Отныне ее жизнь будет делиться между Виндзором, Осборном и Бальморалом и протекать по раз и навсегда заведенному распорядку, который не будет нарушаться даже ради поездок на континент.

В ожидании завершения строительства мавзолея Виндзорскую церковь переименовали в «Albert Memorial Chapel»[87]. Стены ее изнутри были заново облицованы мрамором, купол горел медью, а пять бронзовых ангелов склонились над саркофагом с телом принца. У Виктории были и другие проекты, но Пальмерстон предупредил ее, что все эти расходы будут покрываться из ее личных средств.

26 августа она отмечала в Бальморале день рождения своего любимого супруга. Она приказала установить в его честь обелиск и отправилась на его открытие в своей «pony-chair». Берти шел рядом с ней. Ленхен и Луиза ехали верхом на лошадях. За ними двигалась легкая повозка, которой правил Браун; сквозь вересковые заросли они направлялись к вершине горы Крэг Гоуан, на которой в 1852 году Альберт сложил пирамиду. «Я подумал, что вам будет приятно побывать здесь, — сказал Грант. — Он не хотел бы, чтобы это был день траура». Вздохнув, Виктория согласилась с ним: «Эти простые и добрые люди так прямодушны и честны».

1 сентября она взошла на борт своей яхты вместе с пятью младшими детьми: Ленхен, Артуром, Луизой, Леопольдом и Беатрисой — и отправилась в паломничество по святым для их семейства местам, где когда-то жил принц. Их сопровождала маленькая свита всего из шести человек, среди которых были генерал Грей и доктор Дженнер.

В Лакене король Леопольд организовал ей встречу с ее будущей невесткой. «Мне необходимо увидеться с малышкой до ее новой встречи с Б., чтобы я могла решить, пока еще не поздно, устраивает ли она меня», — писала Виктория Вики. Первое впечатление было хорошим. В черном платье, с длинными каштановыми локонами, обрамляющими ее прелестное лицо с высоким лбом и падающими ей на плечи, юная Александра, принцесса Датская, держалась просто и с достоинством: «Она сущее очарование... Я передала ей веточку белого вереска, которую Берти сорвал в Бальморале, и выразила надежду, что она принесет ей счастье». Она писала Вики, что теперь «прекрасный образ Александры словно реет перед моим взором, затуманенным слезами, рядом с образом твоего дорогого папочки», но при этом не удержалась и заявила родителям девушки: «Надеюсь, что коли ваша прелестная дочь примет предложение нашего сына, то сделает это без всякого принуждения, а по велению сердца».

Феодора проводила ее до Готы, куда они ехали на специальном поезде, а там ее встретил Эрнест Саксен-Кобургский. Берти присоединился к своим братьям и сестрам через несколько дней — после того, как сделал официальное предложение датской принцессе. Королева слушала рассказ сына, ослепленного красотой Александры: «Она сразу же сказала “да”. Но я умолял ее не торопиться с ответом и подумать. А она сказала мне, что уже давно подумала. Я спросил, нравлюсь ли ей. Она ответила “да”. Тогда я поцеловал ей руку, а она обняла меня». Леопольд с умилением наблюдал за тем, как они прогуливались рука об руку: «Берти хорошо справился с этим делом. Он не захотел устраивать официальную церемонию в доме, а поговорил с принцессой, пригласив ее на прогулку в парк. Ему повезло, поскольку стояла солнечная погода. Берти прелестный юноша, и его невеста, судя по всему, очень ему нравится». И добавил: «Этот брак — воистину брак по любви».

В воскресенье, перед тем как отправиться на прогулку по окрестным лесам, семейство почти в полном составе посетило церковную службу. Королева все еще чувствовала себя недостаточно хорошо и могла совершать прогулки лишь в привезенной с собой «роny-сhаir» под бдительным оком Брауна. Этой могучий гилли не жалел сил, не зная отдыха ни днем ни ночью, дабы уберечь свою государыню от малейшего переутомления и предугадать любое ее желание. Ее дорогая Лецен приехала к ней из Ганновера, и они, заливаясь слезами, вспоминали на пару первые визиты Альберта в Лондон, его исключительную красоту, изящные жесты и уже тогда слабый желудок.

Из Берлина приехали Вики и Фриц и привезли очень плохие новости. Прусский король, не найдя общего языка с парламентом, решил отречься от престола в их пользу. Но потом вдруг передумал. Под нажимом армии и мелкопоместного прусского дворянства он призвал из Парижа на родину Бисмарка, чтобы назначить его своим премьер-министром и одновременно министром иностранных дел. Находившийся в этот момент на водах в Баньер-де-Люшон прусский посол во Франции получил от военно-морского министра генерала Рона шифрованную телеграмму: «Груша созрела», что означало: «Возвращайтесь, вас ждет пост министра-президента». Отец Фрица между тем прибыл инкогнито к Виктории, чтобы поделиться с ней своими проблемами.