Королева Виктория

Гораздо большую опасность, чем сам Мунши, представлял для англичан его друг Раффудин Ахмед, который, по сведениям начальника лондонской полиции, поддерживал тесную связь с антиколониальным движением в Индии — «Мусульманской лигой патриотов». Придворные опасались, что лицемер Мунши, пользуясь доверчивостью и плохим зрением королевы, мог красть у нее документы конфиденциального характера. Дело осложнялось еще и тем, что из-за свирепствовавшего на всей территории Индии голода там назревала взрывоопасная ситуация.

Но Виктория не собиралась позволять своему двору диктовать ей какие-то условия. Ее Мунши стал полноправным членом ее свиты, сопровождавшей ее на Лазурный Берег. На вокзале в Нуази-ле-Сек в своем вагоне-гостиной она приняла Феликса Фора, прибывшего к ней специальным поездом. Инициатором этой встречи был Берти. Он хорошо знал французского президента, с которым виделся в каждый свой приезд в Париж. Королева нашла этого президента Французской республики «красивым, приятным, спокойным и деликатным мужчиной с манерами настоящего джентльмена».

В Ницце, где она была уже на следующий день, ее ждала прекрасная погода. Ее экипаж доставил ее в только что отстроенную гостиницу «Эксельсиор», к названию которой в ее честь добавили слово «Регина». Эта новая гостиница располагалась как раз напротив «Гранд-отеля», где обычно останавливалась Виктория, и из нее открывался еще более красивый вид на замок, порт и бухту Ангелов. Королева целиком сняла симпатичный белый павильончик с голубыми ставнями. Она поселилась в нем с Беатрисой, двумя из ее детей и дочерью Ленхен Викторией Шлезвиг- Гольштейн-ской. Покои Виктории располагались в бельэтаже, и специальный лифт доставлял ее прямо в ее комнату. Ее горничная спала в ее гардеробной.

Едва они устроились, как в порт Вилльфранша прибыл крейсер «Кембриан», которым командовал Людвиг Баттенбергский. Людвиг останется с ними до конца их пребывания на Лазурном Берегу. Берти находился в Каннах, где проходила регата. Аффи был в своем замке в Фаброне. Лорда Солсбери со дня на день ждали в его имении в Болье.

После совместной поездки с Мунши на поезде домашний бунт королевской свиты перерос в дворцовую революцию. Придворные дамы заявили принцу Уэльскому, что они доведены до такого состояния, что готовы объявить забастовку или вообще уволиться! Растерявшийся Берти пообещал замолвить о них словечко перед матерью, это же попытались сделать Аффи и Людвиг Баттенбергский, но усилия трех принцев не увенчались успехом. А через два дня на Лазурный Берег явился Раффудин Ахмед. Подозрительного мусульманина никто там не ждал и никто его туда не приглашал. Бигг, как бывший военный, приказал ему немедленно убираться оттуда и возвращаться в Лондон.

Из -за конфликта атмосфера в гостинице «Эксельсиор» была столь напряженной, что Людвиг Баттенбергский вынужден был каждый день появляться там, чтобы не допустить нежелательного инцидента на территории иностранного государства. Доктор Рид, на ком лежала обязанность лечить штат индийских слуг, вновь решился завести с королевой разговор на животрепещущую тему. В течение часа он пересказывал ей то, что удалось узнать о неблаговидном поведении Мунши как в Лондоне, так и в Индии. Ответом ему было ледяное молчание. Но спустя два дня Виктория призналась своему врачу, что она, «возможно, слишком далеко зашла» со своим индийским слугой.

Желая раз и навсегда покончить с этой проблемой, Рид опять отважно ринулся в бой: «Высокопоставленные особы, хорошо знающие Ваше Величество, говорят мне, что единственным правдоподобным объяснением происходящего может быть лишь временное помутнение рассудка Вашего Величества... Вчера я виделся с принцем Уэльским, и он в который уже раз с большой тревогой заговорил со мной обо всех этих историях. Он сказал, что пришел к выводу, что с ними нужно срочно кончать, ибо их последствия могут повредить не только королеве, но и ему самому... Поскольку все это бросает тень на престол».

На следующий день врач повторил свою попытку: «Новый тягостный разговор с королевой, которая пришла в сильнейший гнев и заявила, что мы все безобразно ведем себя по отношению к ней. Я ответил ей таким образом, что она была вынуждена попросить меня никогда не повторять те слова, что только что сорвались с ее губ».

Рид имел также беседу с Мунши: «Вы не можете претендовать на то, чтобы вас считали джентльменом. У вас нет для этого ни образования, ни соответствующего происхождения. Безумно смешно, что вы именуете себя “секретарем”. Вы не можете написать ни единого слова ни на английском, ни на хиндустани... Ваша ложь доказывает, что вы хотите ввести королеву в заблуждение. Полиция уже предупреждена на ваш счет».

Визит Сары Бернар, большой приятельницы Берти, стал для всех приятной передышкой. Актриса разыграла перед ними маленькую одноактную пьеску в жанре мелодрамы под названием «Жан-Франсуа». Викторию привели в восторг певучие интонации неповторимого голоса знаменитой актрисы и настоящие слезы, которые лились из ее глаз.