Королева Виктория

И вновь главным ее противником стал недавно поправившийся герцог Веллингтон. Прерогативы королевской семьи, решительно заявил он, обозначены и зафиксированы в Парламентском акте, и там четко сказано, что герцоги не имеют никаких преимуществ перед другими высшими пэрами страны. Было бы несправедливо просить их поддержать изменения в этом документе, которые, несомненно, нарушат традиционные права и привилегии. А когда Чарльз Гревилл спросил герцога, что он думает по поводу аристократического положения принца Альберта, тот без колебаний ответил: «О, дайте ему тот самый титул, которым пользовался датский принц Георг. Другими словами, поставьте его непосредственно перед архиепископом Кентерберийским». Гревилл осторожно заметил, что это может не удовлетворить королеву Викторию. Услышав эти слова, герцог Веллингтон горделиво вскинул голову и с выражением нескрываемого презрения ответил: «Удовлетворить ее! Что это значит?»

Как и предполагал лорд Мельбурн, королева Виктория пришла в ярость, узнав об отказе правительства тори предоставить принцу Альберту статус высшего пэра Англии. Она была просто вне себя от гнева, проклинала на чем свет стоит своих дядюшек, называла тори «мерзкими» людишками, ответственными за все оскорбления в ее адрес. «Мой бедный Альберт, — писала она в дневнике, — как жестоко они обошлись с ним, моим добрым ангелом! Вы, тори, должны быть наказаны. Месть! Месть!»

В своем гневе королева не знала предела и набросилась с упреками даже на лорда Мельбурна. Прекрасно понимая, что общая неблагоприятная ситуация в стране, массовая безработица и нищета значительной части населения не позволили правительству выделить большую сумму на содержание ее будущего супруга, королева тем не менее не находила абсолютно никаких разумных оправданий для отказа парламента предоставить принцу Альберту статус высшего аристократического лица страны. Конечно, многоопытный лорд Мельбурн должен был бы предвидеть подобные трудности и ни в коем случае не обещать ей, что «все будет нормально». При этом он совершенно неумно заметил в свое оправдание, что ничего не произошло бы, если бы принц Альберт не был иностранцем. По его словам, иностранцы всегда создавали определенные трудности, в особенности это касается представителей рода Кобургов.

Королева Виктория резко возразила, что раньше Кобурги весьма успешно проходили через эту процедуру и никогда не вызывали такого неприязненного к себе отношения. При этом она добавила, что выходит замуж за принца Альберта вовсе не потому, что он принадлежит к роду Кобургов, а по причине искренней, бескорыстной и глубокой любви к нему. И он вполне заслуживает такой любви. Чуть позже лорд Мельбурн снова вызвал праведный гнев королевы, когда в ответ на ее слова о том, что принц Альберт совершенно равнодушен к другим женщинам и обращает внимание только на нее одну, бестактно заявил, что это всего лишь дело времени. «Такие вещи, — ухмыляясь, сказал он, — обычно происходят позже». Тактичные и деликатные люди никогда не скажут этого женщине накануне свадьбы. И уж тем более королеве. Рассказывая лорду Кларендону об этой истории, Мельбурн язвительно хихикал, а королева Виктория снова впала в ярость и со злостью прошипела, что «никогда не простит ему этого».

И она сдержала свое слово, хотя в то же самое время почти простила герцога Веллингтона, когда тот, прочитав памфлет Чарльза Гревилла, изменил свое мнение относительно аристократического статуса принца Альберта. К вящему разочарованию своего друга герцога Кембриджского, Веллингтон все же признал, что королева имеет «полное право требовать для своего супруга того аристократического достоинства, которое считает нужным». Вскоре после этого лорд-канцлер и генеральный прокурор единодушно утвердили составленный королевой государственный акт, предоставляющий принцу Альберту статус высшего пэра Англии. С этого момента отношение королевы Виктории к герцогу Веллингтону стало быстро меняться в лучшую сторону. В конце концов он поддержал просьбу королевы, чтобы во время свадебной церемонии во дворце Сент-Джеймс ее сопровождали только мать и одна из придворных дам. Тем самым он отказался от своего законного права сопровождать королеву, как это было во время свадебной церемонии короля Вильгельма IV, хотя на этом настаивал лорд Албемарл, главный конюший. Таким образом, герцог Веллингтон выступал в качестве независимого и беспристрастного судьи в вопросах жизни и деятельности королевского двора, причем зачастую вопреки воле и желаниям могущественных магнатов страны. Что же касается свадебной церемонии, то, как отмечали современники, «королева могла заставить его сесть в карету, выйти из нее или вообще принудить бежать за ней, как какую-нибудь дворняжку».